Форум » Каноническое право католической церкви » Цыпин Владислав протоиерей. Церковное право. » Ответить
Цыпин Владислав протоиерей. Церковное право.
Анна Винтер: Глава: 56. ПОСЛЕДСТВИЯ ВСТУПЛЕНИЯ В БРАК. ХРИСТИАНСКАЯ СЕМЬЯ 56.1. Взаимные обязанности супругов. В результате цер-ковного благословения брака создается новая христианская семья. Основу ее составляют взаимоотношения супругов. Апостол Павел в Первом Послании к Коринфянам так учит о взаимных обязанностях мужа и жены: «А о чем вы писа-ли ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины. Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа. Муж оказывай жене должное благорасположе-ние; подобно и жена - мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим. Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление» (1 Кор. 7, 1-6). Муж и жена должны любить друг друга, быть безусловно преданными друг другу. Хранение супружеской верности со-ставляет непременный долг и мужа, и жены. «Не прелюбо-действуй» (Исх. 20, 14), - сказано еще в Законе Моисея, а Господь Иисус Христос уже само пожелание чужой жены осуждает как греховное: «Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй». А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 27-28). К правовым последствиям брака относится также обязан-ность совместного жительства. Преимущество в определении места жительства принадлежит, разумеется, мужу как главе семьи. Обязанность совместного жительства не следует пони-мать безусловно, как запрет временного разлучения. Но если временное разлучение не бывает вызвано гражданскими или иными обязанностями одного из супругов и угрожает семей-ному миру, и даже ведет к разрыву брачных отношений, то такое разлучение заслуживает осуждения. Оно, однако, не дает права оставленной стороне на расторжение брака, если не будет доказано, что отлучка одного из супругов связана с прелюбодеянием. Даже безвестная отлучка мужа не дает пра-ва жене вступать в другой брак. Согласно 31-му правилу свя-того Василия Великого, «жена мужа отлучившагося и пребывающаго в безизвестности, прежде удостоверения о смерти его вступившая в сожитие с другим, прелюбодействует». Муж и жена совместно владеют имуществом, но имуще-ственные права супругов регулируются не церковным, а гражданским правом. Обязанности супругов взаимны, но взаимность эта не впол-не симметрична. Муж, по Божественному праву, является главою семьи. Апостол Павел учит: «...жене глава - муж...» (1 Кор. 11, 3). «Жены, повинуйтесь мужьям своим, как при-лично в Господе. Мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы» (Кол. 3, 18-19). «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит само-го себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей пло-ти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь; потому что мы члены Тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа» (Еф. 5, 28-30, 33). «А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем, спасется че-рез чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1 Тим. 2, 12-15). И Апостол Петр учит жен тому же: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретае-мы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1 Пет. 3, 1-4). Мужу на основании учения, изложенного в Священном Писании, принадлежит право управлять семьей, но действо-вать при этом не с помощью жестоких и крутых мер, а по-средством доброго совета и примера. Жена же обязана пови-новаться мужу во всем и слушаться его, если только он не требует от нее чего-либо противного заповедям Божиим и Его нравственному закону, ибо в таком случае справедливее более слушать Бога, нежели человека (Деян. 4, 19). Комментируя учение Апостола Павла о браке и семье, Ар-хиерейский Юбилейный Собор 2000 года в принятых им «Ос-новах социальной концепции Русской Православной Церкви» подчеркнул: «Высоко оценивая общественную роль женщин и приветствуя их политическое, культурное и социальное равно-правие с мужчинами, Церковь одновременно противостоит тенденции к умалению роли женщины как супруги и матери. Фундаментальное равенство достоинств полов не упраздняет их естественного отличия и не означает тождества их призва-ний как в семье, так и в обществе. В частности, Церковь не может превратно толковать слова Апостола Павла об особой ответственности мужа, который призван быть «главою жены», любящим ее как Христос любит Свою Церковь, а также о призвании жены повиноваться мужу, как Церковь повинует-ся Христу (Еф. 5, 22-23; Кол. 3, 18). В этих словах речь идет, конечно же, не о деспотизме мужа или закрепощении жены, но о первенстве в ответственности, заботе и любви, не следу-ет также забывать, что все христиане призваны к взаимному «повиновению друг другу в страхе Божием» (Еф. 5, 21). По-этому «ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо, как жена от мужа, так и муж через жену, все же - от Бога» (1 Кор. 11, 11-12)» (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. X. 5). По законам Российской империи, если жена по своему рождению и положению была ниже мужа, то муж сообщал ей свои права, сословные преимущества и титул. Жена же, если она была выше мужа своими сословными правами или титулом, сохраняла свои привилегии, но не передавала их ни мужу, ни детям. Российскому праву, по существу, неизвестен так называе-мый морганатический брак, существовавший в германском праве, когда ни жена более низкого сословия, чем муж, ни дети от такого брака не получали прав и преимуществ мужа и отца. Наименование такого брака «морганатическим» проис-ходит от немецкого словосочетания «Morgengabe», что значит «утренний подарок», который давал муж жене после первой брачной ночи для обеспечения ее и будущих детей. Такой подарок делался именно потому, что жена не приобретала прав мужа, а дети не наследовали сословных преимуществ отца, хотя они признавались законными детьми. Такие браки были особенно распространены в Средневековье у итальянско-го дворянства, позаимствовавшего этот обычай у лангобардов, которые, в свою очередь, переняли его у салических франков. Отсюда и другое название морганатического брака - саличес-кий брак. Из Италии этот обычай перешел и в Германию. В церковном отношении эти браки были вполне законными. Их ущербность лежит в плоскости гражданского права. В российском праве понятие «морганатический брак» упо-треблялось лишь применительно к Императорской династии. 56.2. Взаимные права и обязанности родителей и детей. Христиане вступают в брак для создания христианской се-мьи. Дети - полноценные ее члены. Дети нуждаются в пище, одежде, условиях для благополучного проживания, которые доставляют им родители. Не менее удовлетворения насущных физических потребностей дети нуждаются в рели-гиозно-нравственном и интеллектуальном воспитании. Роди-тели-христиане учат детей с младенческого возраста вере, молитве, основам христианского вероучения и нравственного закона Христова, развивают в них послушание, любовь, сми-рение и иные добродетели, необходимые для пребывания в единстве с жизнью Церкви. Рамки личного бытия родителей становятся уже, их жизнь делается «житием» в христиан-ском смысле этого слова, то есть подвигом. Апостол Павел учит родителей-христиан: «И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 6, 4). «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5, 8). Воспитывая детей, родители воспитывают и самих себя, ибо присутствие детей часто удерживает от распущенности, несдержанности, требует обдуманности и труда, направлен-ных на то, чтобы упорядочить жизнь, удовлетворить матери-альные и духовные запросы и потребности членов семьи. Касаясь темы родительских обязанностей по отношению к детям, Архиерейский Юбилейный Собор 2000 года в приня-тых им «Основах социальной концепции Русской Православ-ной Церкви» подчеркнул: «Принижение социальной значимо-сти материнства и отцовства сравнительно с успехами муж-чин и женщин в профессиональной области приводит к тому, что дети начинают восприниматься как ненужная обуза, оно также способствует отчуждению и развитию антагонизма между поколениями. Роль семьи в становлении личности исключительна, ее не могут подменить иные социальные институты. Разрушение семейных связей неизбежно сопряже-но с нарушением нормального развития детей и накладыва-ет долгий, в известной мере неизгладимый отпечаток на всю их последующую жизнь. Вопиющей бедой современного об-щества стало сиротство при живых родителях. Тысячи бро-шенных детей, которые наполняют приюты, а иногда оказы-ваются на улице, - свидетельствуют о глубоком нездоровье общества. Оказывая таким детям духовную и материальную помощь, заботясь об их вовлечении в духовную и социальную жизнь, Церковь одновременно видит важнейший свой долг в укреплении семьи...» (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. X. 4). Даже ради монашеского подвига родители не смеют остав-лять детей без попечения. На основании апостольской запо-веди отцы Гангрского Собора в 376 году приняли 15-е прави-ло, в котором сказано: «Аще кто детей своих оставляет и не питает, и не приводит по возможности к подобающему бла-гочестию, но, под предлогом отшельничества, нерадит о них, да будет под клятвою». В толковании на это правило Зонара писал: «И звери своих детей питают и охраняют, и подвергаются опасностям за них. А если звери относятся так к своему порождению, то насколько более должны иметь попечение о своих детях и заботиться о них те, которые поч-тены разумом». Воспитываемые по-христиански дети независимо от возра-ста осознают свою обязанность повиноваться родителям, по-читать их. Прямой долг детей молиться за родителей и при их жизни, и после смерти. Взрослые дети обязаны помогать родителям, впадшим в нужду, и содержать их, если они лишены собственных средств к существованию. «Почитай, - говорилось древним, - отца твоего и мать твою, чтобы про-длились дни твои на земле...» (Исх. 20, 12). «Дети, будьте послушны родителям вашим во всем, ибо это благоугодно Господу» (Кол. 3, 20), - учит Апостол Павел. Отцы Гангрского Собора, подвергающие, на основании сво-его 15-го правила, анафеме родителей, уклоняющихся от вос-питания и содержания детей под предлогом благочестия, осу-дили за аналогичное нарушение Божественной заповеди де-тей, издав 16-е правило: «Аще которыя дети, под предлогом благочестия, оставят своих родителей, наипаче верных, и не воздадут подобающия чести родителям, да будут под клят-вою. Впрочем, правоверие да будет ими соблюдаемо предпоч-тительно ». Толкуя это правило, Зонара писал: «Не только от родите-лей требуется, чтобы они заботились о детях и имели о них попечение, но и дети, со своей стороны, обязаны почитать родителей, а к образу почтения относится и то, чтобы питать их в старости, если они находятся в затруднительном поло-жении или бедны по причине старости, и это дети обязаны делать, ибо словами «наипаче верных» показывается, что правило говорит и о неверных. Итак, тех, которые под пред-логом благочестия оставляют своих родителей без попечения и не оказывают им должной чести, часть которой составля-ет и пропитание их в скудости, это правило предает анафе-ме. Но оно присовокупляет: «Правоверие да будет ими со-блюдаемо предпочтительнее», ибо если родители, будучи не-верными и зловерными, привлекают своих детей в неверие или ересь, то должно бегать их и правоверие ставить выше почтения к ним». Взаимные обязанности родителей и детей связывают не только родных детей и родителей, но и усыновленных с их усыновителями. Отношения между мужем и женой, родителями и детьми составляют ядро семейных отношений. «Семья, - отмечает святой епископ Феофан Затворник, - это общество, в кото-ром под одной главой (семья) устраивает свое внешнее благо-состояние для внутреннего. Достигается оно согласованным отправлением различных дел»447. В подлинно христианской семье взаимоотношения родителей должны соответствовать идее христианского брачного союза и исключать все, что может оскорбить чувства детей. С давних пор сложилось так, что в семейной жизни роди-тельские обязанности делятся между отцом и матерью. Забо-ты по уходу за детьми и первоначальному их воспитанию ложатся на мать, ибо она уделяет детям больше времени, чем отец. Ребенка следует воспитывать так, чтобы он признавал за родителями и право вразумления, право сказать слово, кото-рого надо послушаться. Авторитет родители приобретают че-рез совместное участие членов семьи в церковной жизни, особенно в Таинствах Крещения, Покаяния, Причащения. Родители и дети постигают «путь промыслительного о них попечения Божия», доставляющего душе радость, поощряю-щую к послушанию и успехам в полезном делании. Семья представляет собой общежитие многих ее членов. Способностью к мирному сожитию определяется нормальный строй семьи. Дети - равноправные члены семьи. Жизнь се-мьи общая. У взрослых есть свои права, есть они и у детей. У взрослых есть обязанности, и у детей они есть, посильные им, соответствующие их возрасту. Созидаемые таким образом семьи растят честных и добропорядочных граждан Отечества, благочестивых членов христианских общин. Из этих же се-мей избираются впоследствии женихи и невесты, желающие создать новые брачные союзы по личному расположению друг к другу и по благословению Божию и родительскому. 56.3. Незаконнорожденные дети. Традиционное и отчасти церковное брачное и семейное право различают законнорож-денных детей и незаконнорожденных. Законные дети рожда-ются в браке, носят имя своего отца и наследуют его пра-ва и имущество. «Законными, - отмечал епископ Никодим (Милаш), - считаются, кроме того, и те дети, которые про-изошли хотя и от недозволенного брака, но заключенного открыто... Доказательства законности детей берутся из мет-рических книг о родившихся или от свидетелей, которые могут поручиться в существовании брака, от которого про-изошли дети»448. Когда родители признают ребенка своим, то попытка оспорить законность его происхождения, кому бы она ни принадлежала, совершенно ничтожна и не имеет правовой силы. Согласно нормам византийского права, всякий ребенок, рожденный женщиной, состоящей в браке, или в известный срок после смерти ее мужа, или после расторжения брака не по причине прелюбодеяния со стороны жены, признается за-конным сыном или дочерью мужа своей матери. Согласно «Василикам», муж признается отцом ребенка, пока полнос-тью не будет доказано обратное (XVII. 8, 5). Эта византий-ская правовая норма, признанная Церковью, отражена в за-конодательстве большинства современных государств, в том числе и в наших гражданских законах. Дети, рожденные вне брака, традиционно именуются неза-коннорожденными. Совершенно очевидно, что сами дети не несут ответственности за незаконность своего происхождения, и перед лицом Божественной правды они равны с детьми, рожденными в законном христианском браке. В Православной Церкви, в отличие от Католической, незаконнорожден-ность не является препятствием к священству. Законодательство большинства современных государств, равно как и России, исходит из полного гражданского равен-ства детей, рожденных в браке и вне брака, и в этом смыс-ле не признает понятия «незаконные дети». Однако, ус-танавливая права детей на получение содержания от отца, а также на наследство отца, оно исходит из обстоятельств его рождения. Для пресечения соблазна и уврачевания зла церковное пра-во допускает легитимацию внебрачных детей (Номоканон. Титул VIII. Гл. 5; Василики. Титул XIV. Гл. 2, 7). Легитима-ция совершается в результате вступления в законный брак родителей ребенка, рожденного до их брака. На Руси легити-мация детей называлась «привенчиванием». Согласно 74-й новелле Юстиниана, в двух случаях такие легитимации допус-каются с разрешения государя без заключения брака: во-пер-вых, когда отца постигла смерть, во-вторых, когда вследствие неустранимых препятствий брак не может состояться.
Ответов - 9
Анна Винтер: Глава: 57. РАСТОРЖЕНИЕ БРАКА 57.1. Прекращение брака. Брачный союз прекращается смертью одного из супругов. Идеал христианского брака - абсолютная моногамия, исключающая второй брак. Тем не менее, снисходя к немощи человеческой, христианский закон дозволяет вдовцу или вдовице вступать в новый брак: по слову Апостола Павла, «жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти за кого хо-чет, только в Господе» (1 Кор. 7, 39). Христианский брак нерасторжим при жизни супругов, за исключением случаев прелюбодеяния. Господь отвечал фари-сеям, искушавшим Его вопросом о том, по всякой ли причи-не позволительно разводиться с женою: «Но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женит-ся на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разве-денной прелюбодействует» (Мф. 19, 9). Апостол Павел в Послании к Римлянам учит: «Замужняя женщина привязана законом к живому мужу... посему если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодеицею...» (Рим. 7, 2-3). Христианское учение о нерасторжимо-сти брака при жизни супругов противоречило римской правовой практике, допускавшей как развод по обоюдному со-гласию (divortium ex coiisensu), так и развод по требованию одного из супругов, основанному на законном основании (divortium ex ratioiiabile causa). Осуждая свободный развод, Древняя Церковь всячески стремилась отвратить от него сво-их членов и не принимала в клир второбрачных. Византийские императоры, считаясь, с одной стороны, с укоренившейся в обществе древней практикой, а с другой - с христианским учением о браке, в своих брачных законах не раз запрещали и вновь разрешали свободный развод. В последний раз в византийском праве развод по свободному согласию супругов был разрешен на основании 566-й новел-лы Юстина II, отменившего запрет таких разводов, сформу-лированный в 117-й новелле его предшественника Юстиниа-на I. Позднейшие сборники гражданского права: «Прохирон», «Эпанагога» и «Василики» - содержат нормы, запрещающие расторжение брака по свободному согласию супругов, без за-конной на то причины. В церковном законодательстве эта норма изложена в 87-м правиле Трулльского Собора: «Жена, оставившая мужа, аще пойдет за инаго, есть прелюбодейца, по священному и боже-ственному Василию, который весьма прилично из пророче-ства Иеремии привел сие: аще жена будет мужу иному, не возвратится к мужу своему, но осквернением осквернена бу-дет. И паки: держай прелюбодейцу, безумен и нечестив. Аще убо усмотрено будет, яко оставила мужа без вины, то он достоин снисхождения, а она - епитимии. Снисхождение же будет ему оказано в том, да будет он в общении с Церковью. Но законно сопряженную себе жену оставляющий и иную поемлющий, по слову Господа, повинен суду прелюбодеяния. Постановлено же правилами отец наших, таковым год быти в разряде плачущих, два года в числе слушающих чтение Писаний, три года в припадающих, и в седмый стояти с вер-ными, и тако сподобитися причащения, аще со слезами каятисятися будут». 57.2. Признание брака недействительным. По Божествен-ному праву, христианский брак нерасторжим, кроме случаев прелюбодеяния; однако брак, фактически существующий, но противоречащий христианскому закону, подлежит отмене и признается недействительным. Применительно к практике законодательства, действовав-шего в России в синодальную эпоху, профессор А, С. Павлов называет следующие основания для признания брака недей-ствительным: «Отмене подлежат браки, совершенные по на-силию или в сумасшествии одного или обоих брачующихся, браки лиц, не свободных от другого брака (не прекративше-гося смертью или законно не расторгнутого), браки лиц, со-стоящих в запрещенных церковными законами степенях род-ства или свойства, браки лиц, которым по расторжении бра-ка запрещено вступать в новый, браки лиц, не достигших церковного совершеннолетия (15 и 13 лет), браки монахов, священников и диаконов, пока они состоят в своем сане, и браки православных с нехристианами (Зак. гр. ст. 37)»449. 57.3. Развод. Помимо смерти одного из супругов и отмены недействительного брака еще одним основанием прекращения брака является развод - расторжение действительного брака компетентной церковной или гражданской властью. Католи-ческое право, вопреки оговорке Спасителя о нерасторжимос-ти брака, кроме случаев прелюбодеяния, вовсе не допускает развода, хотя на практике в Католической Церкви гораздо чаще, чем у нас, отменяются как недействительные факти-чески существующие браки. Причем, как правило, такая от-мена дает обеим сторонам право вступать в новый брак. Пра-вославное же церковное право с расторжением брака связы-вает ограничения в праве на вступление во второй брак для виновной стороны. Господь назвал единственное основание для развода - прелюбодеяние, которое оскверняет брак. Христианское уче-ние о браке противоречило воззрениям и обычаям еврейско-го народа, а также нормам римского права. Поэтому оно не сразу воплотилось в жизнь даже после христианизации импе-рии. Вопреки и еврейским, и языческим римским представ-лениям о браке, Евангелие требует строгого соблюдения суп-ружеской верности не только от жены, но и от мужа. Но поскольку такое требование было слишком высоким для об-щества, церковный суд считался с предписаниями граждан-ского права, которое и после Миланского эдикта в основе своей оставалось все тем же дохристианским римским правом и лишь постепенно вбирало в себя христианские нормы. В правилах Василия Великого приводится четкое различие между прелюбодеянием со стороны жены и нарушением суп-ружеской верности мужем. В его 9-м правиле говорится: «Гос-подне изречение, яко не позволительно разрешатися от брака, разве словесе прелюбодейна, по разуму онаго, равно приличествует и мужам, и женам. Но не то в обычае. О женах нахо-дим много строгих изречений... Женам же обычай повелевает удерживати мужей своих, хотя они прелюбодействуют и в блуде суть. Посему не знаю, сможет ли прямо прелюбодейцею нарещися живущая с мужем, оставленным своею женою; ибо здесь обвинение падает на оставившую мужа, по какой причи-не она отступила от брака... Посему жена, оставившая своего мужа, есть прелюбодейца, аще перешла к другому мужу, а муж оставленный достоин снизхождения, и сожительствующая с ним не осуждается. Аще же муж, отступив от жены, поймет иную, то и сам он есть прелюбодей, понеже творит ю прелюбодействовати, и живущая с ним есть прелюбодейца, поелику отвлекала к себе чужаго мужа». В 21-м правиле святой Василий изрек: «Аще муж, сожи-тельствуя жене, и потом не довольствуяся браком, впадет в блуд, таковаго почитаем блудником... Впрочем не имеем прави-ла подвергати его вине прелюбодеяния, аще грех соделан с сво-бодною от брака. Ибо речено: прелюбодейца сквернящися оск-вернится, и к мужу своему не возвратится... Но соблудивший не отлучается от сожительства с женою своею, и жена долж-на приняти мужа своего, обращающагося от блуда, но муж оскверненную жену изгоняет из своего дома. Причину сему дати не легко, но тако принято в обычай». Совершенно очевид-но, что в этих правилах святой Василий Великий, по-разному трактуя последствия супружеской измены со стороны мужа и жены, считается с нормами гражданского права империи. Законодательство византийских императоров со временем проникалось христианскими нравственными началами. После того, как развод на основании всего лишь обоюдного согла-сия супругов был исключен из правовой практики, законода-тельство сохранило несколько причин, дававших законное основание для расторжения брака: прежде всего, по слову Спасителя, прелюбодеяние, включая и измену со стороны мужа; а также те случаи, которые можно было рассматри-вать как аналогию супружеской неверности или смерти. На-пример, аналогией прелюбодеяния считался случай, когда жена ночевала на стороне (не в доме своих родителей); ана-логию смерти по этим правовым воззрениям составляет без-вестное отсутствие одного из супругов в течение пяти или десяти (для военных) лет. Законные основания для развода сформулированы в 117-й новелле святого Юстиниана. Правовые нормы этой новеллы включены в «Номоканон в XIV титулах». Византийское зако-нодательство различает причины развода, связанные с нака-занием и запрещением брака для виновной стороны (развод cum damno) и причины развода, не связанные с виной супру-гов (развод sine damno). Основаниями для развода cum damno византийское право признавало: 1) покушение на Царя, злой умысел против него, а также недонесение начальству об умысле на самодер-жца со стороны другого лица. Указанные преступления, как тягчайшие, лишали виновного всех гражданских прав. Это приравнивалось к его гражданской смерти, не говоря уже о том, что обычно они карались смертной казнью; 2) покуше-ние одного супруга на жизнь другого, и непредупреждение одним из супругов другого об известном ему злом умысле. Такое покушение рассматривалось как неверность, худшая, чем прелюбодеяние; 3) прелюбодеяние; 4) истребление женой утробного плода - вытравление плода признано основанием для расторжения брака в 22-й новелле Юстиниана. В новел-ле говорится, что жена, истребляющая плод, обличает в себе нравственное развращение и оскорбляет мужа, лишая его потомства; 5) наконец, восприятие собственного ребенка от купели Крещения. Согласно 49-му правилу Василия Великого, насилие не подвергало вине прелюбодеяния пострадавшую от него: «Ра-стления, бывающия насилием, да не подвергаются обвине-нию. Посему и раба, аще насилована господином своим, не-повинна». Прелюбодеяние, по византийскому праву, переставало быть причиной для развода, если обе стороны виновны в нем, а также если сторона, ищущая развода, уже простила супругу его преступление прямо или косвенно (продолжая сожительствовать), или если она пропустила пятилетний срок для подачи жалобы. Прелюбодеяние в суде доказывалось с помощью показаний свидетелей, фактом рождения ребенка или беременности, несмотря на разлуку с мужем, а также другими уликами. К прелюбодеянию приравнивалось и добрачное распутство жены в том случае, если муж не знал о нем до вступления в брак; а также такие поступки жены, которые набрасыва-ли тень на ее добропорядочность: если она участвовала, против воли мужа, в пиршествах с посторонними мужчина-ми, мылась с ними в бане, отлучалась против воли мужа из его дома и ночевала не в доме родителей, ходила без ведо-ма супруга смотреть на конские ристалища, бой зверей и театральные представления. В древности посещение таких зрелищ считалось неприличным для женщин, том более для христианок. Василий Великий запрещает жене требовать расторжения брака на основании прелюбодеяния мужа. Однако со време-нем и жена получила такое право в случаях, если муж пы-тался свести ее с другим мужчиной; если муж перед судом обвинял ее в прелюбодеянии и не смог доказать ее вины; если муж сожительствовал с посторонней женщиной в доме, где живет и его жена; а также если муж без нужды жил в разлуке с женой в течение продолжительного времени. Поскольку 53-е правило Трулльского Собора поставило ду-ховное родство выше плотских отношений, ищущие развода могли добиваться его через восприятие собственного ребенка. Чтобы противодействовать этому, императоры Лев IV и Кон-стантин VI издали новеллу, на основании которой супруг, виновный в разводе по причине наступившего вследствие восприемничества собственного ребенка духовного родства с женой, несовместимого с продолжением супружества, подле-жал денежному штрафу, или телесному наказанию, семилет-нему изгнанию и запрету вступать в новый брак. Развод sine damno (без вины) в византийском законода-тельстве допускался по следующим причинам. Первая. Неспособность к супружескому сожитию, приобре-тенная до вступления в брак; лишь через два года с момен-та заключения брака супруга могла искать развода по этой причине. Бесплодие жены, в отличие от языческого римско-го права, в христианском византийском праве не признава-лось основанием для расторжения брака. Вторая. Безвестное отсутствие одного из супругов в тече-ние пяти лет, а воинов - в течение десяти лет, причем ве-роятность смерти супруга должна подтверждаться не неопре-деленными слухами, а надежными свидетельствами. В том случае, если после вступления жены солдата во второй брак первый муж возвращался, он имел право взять к себе свою жену. В 93-м правиле отцы Трулльского Собора изрекли: «Аще же по некоем времени возвратится воин, коего жена, по причине долговременнаго отсутствия его, со иным мужем сочеталася, то паки да возмет жену свою, аще восхощет; при чем да дастся ея неведению прощение, такожде и мужу, со жительствовавшему с нею во втором браке». Пленение воина не являлось основанием для развода с ним. Об этом ясно говорится в 33-й новелле Льва Философа. Третья. Сумасшествие супруга, являясь препятствием к браку, не могло служить основанием для развода, если оно приобретено в супружестве. Хотя император Лев Философ предоставил жене право разводиться после пяти лет болезни мужа, а мужу - сносить сумасшествие жены в течение трех лет, и после этого требовать расторжения брака, в «Номока-нон», однако, этот закон не вошел. Четвертая. Брак расторгался в силу монашеского постри-га одного из супругов с согласия другого. Святой Иоанн Зла-тоуст считал, что другой супруг в этом случае не вправе вступать в новый брак, ибо такой брак подвергал бы сомне-нию благочестивую настроенность жены или мужа, давших согласие на постриг супруга. Но византийские гражданские законы, приравнивая монашество к естественной смерти, не лишали оставшегося в миру супруга возможности вступления во второй брак. Брак, естественно, расторгали и при обоюд-ном произнесении супругами монашеских обетов. Пятая. Брак расторгался также в случае избрания мужа епископом. 48-е правило Трулльского Собора гласит: «Жена производимаго в епископское достоинство, предварительно разлучася с мужем своим, по общему согласию, по рукополо-жении его в епископа, да вступит в монастырь, далеко от обитания сего епископа созданный, и да пользуется содержа-нием от епископа». Развод в Византии производился по судебному решению гражданской власти, а в поздневизантийскую эпоху, когда брачно-семейные дела были отнесены к компетенции церков-ной власти, - по судебному решению церковных инстанций, подлежавшему утверждению со стороны архиерея. Супруги, разведенные cum damno (с виной), не лишались права всту-пать в брак между собой, если тому, конечно, не препятство-вали какие-либо обстоятельства, вроде монашеских обетов или заключения нового брака. Возможность возобновления брака открыта была для разведенных и sine damno и cum damno (за исключением развода по причине прелюбодеяния). Муж, пожелавший взять к себе разведенную с ним жену-прелюбодейку, подлежал, согласно римскому праву, обвине-нию в сводничестве. Однако 134-я новелла Юстиниана дозво-ляла мужу вновь взять к себе жену, разведенную с ним из-за ее неверности и сосланную в монастырь, в течение двух лет после расторжения брака. 57.4. Расторжение брака в России. На Руси, после ее Кре-щения, действовали в основном те же нормы относительно прекращения брака, что и в Византии, но наблюдались и некоторые их отличия от норм византийского права. Так, участие жены в пирушках, игрищах и мытье в бане с муж-чинами не приравнивались к прелюбодеянию и не могли слу-жить основанием для развода. На практике весьма часто бра-ки расторгались из-за бесплодия жены, но формальным осно-ванием для развода в таких случаях служило вступление жены в монастырь. Хроническая болезнь одного из супругов не могла в Византии служить причиной для развода. В тео-рии так было и на Руси: «Аще будет жене лихой недуг: или слепа, или долгая болезнь, про то ее не пустити. Тако же и жене нельзя пустити мужа»450. На практике болезнь жены часто давала мужу повод искать развода; прикрытием для развода и тут, как правило, служит постриг жены, Великий князь Симеон Иоанович Гордый (1350 г.) отослал от себя жену под тем предлогом, что ее испортили на свадьбе, и ночью она казалась ему мертвецом. Правовые нормы, регулирующие расторжение браков, под-верглись серьезному пересмотру в синодальную эпоху. Граж-данские и церковные власти ограничили число законных ос-нований для развода. Прежде всего, это касается случаев принятия одним из супругов монашества. В «Прибавлении к «Духовному регламенту» сказано: «Не принимать в монас-тырь мужа от живой жены. Обычаем водится, что муж с женою по обоюдному согласию расторгают брак с тем, чтобы мужу постричься в монахи, а жене быть свободной и выйти замуж. Такой развод простым людям кажется правильным, но слову Божию он вполне противоречит, если он делается на этом основании. Но если бы даже существовала и доста-точная причина к разводу, все-таки не следует мужу само-вольно разводиться со своей женой, а нужно просить об этом своего епископа, который, обстоятельно исследовавши дело, должен писать об этом в Святейший Синод для рассмотрения этого дела. Если бы муж и жена по временному согласию по-желали принять сан монашеский, тогда, кроме других обсто-ятельств, обращать внимание на возраст жены, достигла ли она пятидесяти или шестидесяти лет, и есть ли дети у этих супругов, и в каком положении они их оставляют»451. По Указу Петра I, изданному в 1720 году, вечная ссылка на каторжные работы, навсегда отлучавшая осужденного от общества, приравнивалась к его гражданской смерти и влек-ла за собой прекращение брачного союза. В отдельных случа-ях Духовные консистории и Святейший Синод расторгали браки по причине длительного сумасшествия одного из суп-ругов, хотя в правовую норму эти прецеденты не возводили. В синодальную эпоху браки расторгали чаще всего вслед-ствие прелюбодеяния одного из супругов. Основанием для развода являлось лишь доказанное прелюбодеяние в прямом смысле. При этом причиной развода могла служить невер-ность не только жены, но и, в равной степени, мужа. Русское законодательство синодальной эпохи дозволило тре-бовать развода супругу, принявшему христианство, если дру-гая сторона оставалась неверной (Указ от 12 января 1739 г., п. 4-й). Но закон этот противоречил учению Апостола Павла: «...если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не дол-жна оставлять его; ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верую-щим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь - святы. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится, брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?» (1 Кор. 7, 12-16). В 72-м правиле Трулльского Собора, запрещающем православным брак с еретиками, содержится аналогичное положение. Поместный Собор Российской Православной Церкви 1917-1918 годов принял «Определение о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью». Законными повода-ми для ходатайства одного из супругов о расторжении церков-ного брака Собор признал отпадение от Православия, прелю-бодеяние и противоестественные пороки одного из супругов, неспособность к брачному сожитию, наступившую до брака или явившуюся следствием намеренного самокалечения, забо-левание проказой или сифилисом, безвестное отсутствие, при-суждение супруга или супруги к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния, посягательство на жизнь или здоровье супруги или детей, снохачество, сводничество, извле-чение выгод из непотребств супруга, вступление одной из сторон в новый брак, неизлечимую тяжелую душевную болезнь и злонамеренное оставление одного супруга другим. В соответствии с «Основами социальной концепции Рус-ской Православной Церкви», принятыми Архиерейским Собо-ром 2000 года, «этот перечень оснований к расторжению бра-ка дополняется такими причинами, как заболевание СПИ-Дом, медицински засвидетельствованный хронический алко-голизм или наркомания, совершение женой аборта при несог-ласии мужа». В этом же документе содержится и такое разъяснение от-носительно развода: «Согласие на расторжение церковного брака не может даваться ради угождения прихоти или для «подтверждения» гражданского развода. Впрочем, если рас-пад брака является свершившимся фактом - особенно при раздельном проживании супругов, - а восстановление семьи не признается возможным, по пастырскому снисхождению также допускается церковный развод» (X. 3). В синодальную эпоху бракоразводные дела рассматрива-лись духовными консисториями, и решения по ним утверж-дались епархиальными епископами или в Святейшем Синоде. В наше время бракоразводные дела, как известно, рассматри-ваются в государственных судебных органах. Это, однако, не избавляет православного христианина от долга подвергать свое желание расторгнуть церковный брак суду законной церковной власти, суду епископа. В соответствии с «Уставом Русской Православной Церкви», принятым Архиерейским Собором 2000 года, бракоразводные дела в первой инстанции решаются Епархиальными судами, а пока они не образованы, судом Епархиальных советов, а во второй - Общецерковным судом, до его образования - соответственно Синодом. Церковный суд в таком случае в наше время не проводит сложного судебного разбирательства, подобного тому, который проводили в синодальную эпоху в Консистории или Синоде, не имея для этого достаточных средств, а может лишь в своем решении по ходатайству о расторжении брака опираться на показания самих супругов, свидетельство духовника, на пока-зания таких свидетелей, которые сознают свой долг повино-ваться церковной власти, а также на решение гражданского суда по данному делу, если оно уже состоялось.
Анна Винтер: Глава: 55. ПРЕПЯТСТВИЯ К ЗАКЛЮЧЕНИЮ БРАКА 55.1. Виды препятствий. Для заключения брака недостаточ-но одного только решения вступающих в него лиц, поэтому оно нуждается в санкции со стороны как государственных юридических институтов, так и Церкви, если речь идет о цер-ковном браке. В брачном церковном праве, исходящем из того, что брак для христиан - это Таинство, сформулированы усло-вия, соблюдение которых обязательно для заключения церков-ного брачного союза. При отсутствии этих условий возникают обстоятельства, препятствующие совершению браковенчания. Препятствия могут быть абсолютными, исключающими для определенного лица вступление в брак с кем бы то ни было, и условными, делающими невозможным брак между определенными лицами из-за их родственных отношений. Причем, кроме кровного родства, препятствия могут заклю-чаться также в отношениях свойства или родства духовного. Кроме того, различаются препятствия, в силу которых брак считается недействительным с момента его заключения и потому подлежащим расторжению, - расторгающие, и та-кие, обнаружение которых не влечет за собой расторжения брака, однако подвергает и вступивших в брак, и венчавшего их священника каноническим прещениям, - нерасторгающие или запретительные препятствия. 55.2. Абсолютные препятствия к браку. Абсолютными препятствиями к браку, одновременно расторгающими его, считаются следующие. Первое. Лицо, состоящее в браке, не может вступить в новый брак, ибо христианский брак - безусловно моногам-ный, то есть единобрачный. Второе. Брак священных лиц, заключенный после посвя-щения в сан, признается незаконным. Это видно из бого пра-вила святого Василия Великого. Согласно 6-му правилу Трулльского Собора, вступление в брак запрещается не только священнослужителям, но и иподиаконам. Апостольское пра-вило 26-е дозволяет вступать в брак после поставления на церковное служение лишь чтецам и певцам. Эти церковные правила во времена императора Юстиниа-на были подтверждены и гражданскими законами. Брак свя-щенных лиц, заключенный после посвящения в сан, призна-вался незаконным. Это видно из 6-го правила святого Васи-лия Великого и 3-го правила Трулльского Собора. Император Юстиниан в своем постановлении от 18 октября 530 года по-становил: «Повелеваем браки, которые не позволяются по церковным правилам, чтобы они были запрещены и нашими законами - чтобы дети, рожденные в таком противозакон-ном браке, не считались рожденными в браке...» (Кодекс. 1, 3, 45) Юстинианов закон должен был утратить свою силу с введением 79-й новеллы императора Льва Философа, опреде-лившего, чтобы клирик, сочетавшийся браком после рукопо-ложения, лишался священного сана, но не исключался из клира и вообще не был удаляем от церковных служений, отправлению которых не препятствует второбрачие. По сви-детельству церковных канонистов XII века, в их время при-менялся закон Льва Философа, а не императора Юстиниана (Вальсамон. Толкование на «Номоканон». IX. Гл. 29), хотя сами они придерживаются мнения о том, что всякий неза-конный брак клирика, по удалении его от священнослужения, не может сделаться действительным на основании поло-жения греко-римского права, в соответствии с которым то, что не имело законной силы в своем начале, не может при-обрести ее впоследствии, после устранения препятствий, от-нимающих эту силу. По утверждению Вальсамона, брак свя-щенных лиц не является законным и в том случае, если они вступили в него уже после снятия с себя духовной одежды (толкование на 44-е правило святого Василия Великого). Но в практике Греческой Церкви и в позднейшее время не тре-бовалось прекращение брака, заключенного священным ли-цом во время пребывания в сане. О том, какова была практика Русской Церкви в первое время, сказать трудно из-за недостатка свидетельств. Начи-ная с XVI века, в церковной практике делали различия меж-ду браком священных лиц до снятия сана и браком после снятия сана. В последнем случае брак разрешался. Но по-скольку на этот счет не существовало прямого и четкого правила, практика была нетвердой. Московский Собор 1667 года признал возможным придерживаться порядка, установ-ленного законом Льва Философа, а также не препятствовать священникам и диаконам, женившимся во второй раз, после лишения их священного сана выполнять обязанности низших клириков. При этом брак их оставался в силе (Соборные де-яния. Гл. 7. Вопрос 3). Подобное отношение к браку священ-ных лиц существовало и в последующие столетия438. Церковнослужители, вступающие в первый брак после посвящения в стихарь, в случае второбрачия, согласно уста-новившемуся обычаю, лишаются права ношения стихаря. Но подобное запрещение зависело от усмотрения правящего архиерея. Третье. Согласно 16-му правилу Халкидонского Собора, 44-му правилу Трулльского Собора, 5-му правилу Константи-нопольского Двукратного Собора, 18-му и 19-му правилам святого Василия Великого, монахам и монахиням запрещает-ся вступать в брак после принесения ими обетов. Член Церкви, давший обет безбрачия, по церковным пра-вилам не может вступить в брак, ибо обет девства и безбра-чия Церковь сравнивает с обручением Небесному Жениху Христу. Это образное представление духовного единения ве-рующей души, посвятившей себя особому служению Христу, явилось основанием для канонических определений относи-тельно измены данному обету. Поэтому в 19-м правиле Анкирского Собора нарушившие обет безбрачия приравнивают-ся к второбрачным и на них налагается епитимия второбрач-ных. Строже смотрит на измену обету девства святой Васи-лий Великий. Он считает ее прелюбодеянием и назначает такую же епитимию, какая следовала за прелюбодеяние (прав. 18, 19, 50-е). Гражданские византийские законы также запрещали бра-ки монашествующим под угрозой наказаний. Впрочем, брак с монахом или монахиней до IV века не подлежал расторже-нию. Священномученик Киприан (Карфагенский) (III в.) пи-сал: «Если (некоторые) посвятили себя Христу, то должны пребывать целомудренными и чистыми, без всякой фальши и с твердостью и постоянством ждать награды девства. Если же не хотят более оставаться в этом состоянии или не могут, то лучше пусть вступают в брак, чем впадать им в огонь от своих согрешений»439. Но едва ли уместно считать христиан, дававших обет безбрачия до IV столетия, монахами. Поэтому на монахов в собственном смысле слова это суждение свято-го отца распространяться не должно. Святой Василий Великий в 18-м правиле свидетельствует, что древние отцы относились к таким бракам кротко, снисходя к немощи поползнувшихся, но сам он, рассматривая та-кой брак как прелюбодеяние, прямо говорит: «Должно при-нимать в церковное общение поемшего деву, посвященную Богу, не прежде, чем он престанет от греха». В 16-м правиле Халкидонского Собора говорится опреде-ленно о монахах, а именно: монах, вступивший в брак, под-вергается лишению церковного общения. После того, как эта практика вошла в силу, монашествующий по разлучении от брачного сожительства возвращался, иногда принудительно, в монастырь, где и пребывал. Лицо, вступившее в незаконный брак с монахом или монахиней, по разлучении от сожития подвергалось церковной епитимии наравне с монашествую-щим, а по исполнении ее не лишалось права вступать в за-конный брак440. Четвертое. В соответствии с церковным законом, вдовство после третьего брака считается абсолютным препятствием к новому браку. Согласно «Томосу единения» (920 г.), изданно-му Патриаршим Синодом при Патриархе Константинополь-ском Николае (901-907 гг.; 912-925 гг.), «никто не должен дерзать вступлением в четвертый брак». А если таковой брак будет заключен, то он должен считаться несуществующим. Что же касается вступления в третий брак, то, согласно 50-му правилу святого Василия Великого, «на троебрачие нет закона; посему третий брак не составляется по закону. На та-ковые дела взираем как на нечистоты в Церкви, но всенарод-ному осуждению оных не подвергаем, как лучшие нежели распутное любодеяние». Таким образом, на третий брак Цер-ковь смотрит лишь как на принимаемое послабление, на луч-шее, чем открытый блуд, и подвергает вступивших в него каноническим прещениям, однако не добивается его растор-жения. При этом третий брак допускается лишь при наличии определенных условий - возрасте до сорока лет и отсутствии детей. Причем для дозволения на вступление в третий брак требуется наличие обоих этих условий, а не одного из них. Церковь не одобряет и второй брак, видя в нем пре-досудительную уступку чувственности, однако допускает его, ибо, по слову Апостола Павла, «жена связана законом, доко-ле жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если оста-нется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия» (1 Кор. 7, 39-40). И все-таки всякий вступающий во второй брак, в соответствии с канонами, подвергается епитимии. Согласно 4-му правилу святого Василия Великого, «второ-брачных отлучают на год, другие на два». Ныне эта норма, как, впрочем, и другие канонические нормы, касающиеся прещений, не употребляется буквально. Пятое. Препятствием к вступлению в брак является винов-ность в расторжении предыдущего брака. Виновный в прелю-бодеянии, из-за которого расторгнут первый брак, не может вступать в новый брак. Это положение вытекает из Евангель-ского нравственного учения и практики Древней Церкви. Данная норма отражена и в церковном законодательстве (Но-моканон. Гл. 11, 1, 13, 5; Кормчая. Гл. 48; Прохирон. Гл. 49), Эта же норма повторена в 253-й статье «Устава Духов-ных консисторий». По действовавшим в Русской Церкви до 1904 года положениям, виновный в расторжении брака осуж-дался на пожизненное безбрачие. Однако Указом Святейшего Синода от 14.07.1904 года было разрешено таковым лицам просить правящего архиерея о дозволении на вступление в новый брак, при этом он мог вступить в него только после канонически предусмотренной за прелюбодеяние семилетней епитимии (87-е правило Трулл. Соб.; 20-е прав. Анкир. Соб; 77-е прав. Вас. Вел.). Но епархиальному архиерею предостав-лено было право сократить этот срок по своему усмотрению, но не более чем до двух лет (102-е прав. Трулл. Соб.). В соответствии с «Основами социальной концепции Рус-ской Православной Церкви», принятыми Архиерейским Собо-ром 2000 года, «после законного церковного развода, соглас-но каноническому праву, второй брак разрешается невинов-ному супругу. Лицам, первый брак которых распался и был расторгнут по их вине, вступление во второй брак дозволяет-ся лишь при условии покаяния и выполнения епитимии, наложеннной в соответствии с каноническими правилами. В тех исключительных случаях, когда допускается третий брак, срок епитимии, согласно правилам Василия Великого, увели-чивается» (X. 3). Шестое. Препятствием к браку является также физичес-кая и духовная неспособность к нему (идиотизм, душевная болезнь, лишающая человека возможности свободно прояв-лять свою волю). Гражданские законы большинства госу-дарств, христианских и нехристианских, объявляют браки с душевнобольными и безумными недействительными. Безум-ными в этом случае признаются люди, не имеющие здраво-го рассудка с младенчества441. На Руси еще при Петре Великом на основании Указа от б апреля 1722 года было запрещено допускать к супружеству лиц, не имеющих здравого рассудка с рождения, неспособ-ных ни к научению, ни к службе. И по «Уставу Духовных консисторий» (ст. 205, 208-я), браки, заключенные с безум-ными и душевнобольными, не признаются действительными и подлежат расторжению. Что же касается физической неспособности к браку, то в «Синтагму» Матфея Властаря внесена 98-я новелла императо-ра Льва Мудрого, воспрещающая евнухам вступление в брак. Кроме того, церковные каноны усматривают аналогичное препятствие для лиц, от природы не способных к брачному сожитию или доведенных до такого состояния болезнью. В Своде законов Российской империи и «Уставе Духовных консисторий» указанным лицам не запрещено вступать в брак, однако по прошествии трех лет с момента заключения брака разрешен развод ввиду врожденной неспособности одно-го из супругов. Действительно, физическую неспособность к брачному сожитию можно обнаружить только по совершении брака. До этого подобное состояние является личной тайной вступающего в брак, а часто неизвестно и ему самому, но если о такой неспособности станет известно до вступления в брак, то это рассматривается как препятствие к браку, ибо по самому смыслу брака для его заключения требуется физичес-кая способность к брачному сожитию и со стороны жениха, и со стороны невесты. В подобном случае священник может от-казаться от совершения заключения брака, не испрашивая на это благословения правящего архиерея. Физическую неспособ-ность к брачному сожитию не следует смешивать с неспособ-ностью к деторождению, которая не является препятствием к браку и не может служить причиной для развода. В действующих церковных правилах нет запрета венчать глухонемых или слепых. Церковные законы не запрещают венчать лиц, если они больны и сами желают вступить в брак. Но венчание таковых должно быть совершено в храме. Если бы один из незаконно сожительствующих лиц, находясь в состоянии тяжелой болезни и чувствуя приближение смер-ти, пожелал бы вступить в законный брак и тем прикрыть свой грех, то такой брак не может быть совершен в церкви без разрешения епархиального архиерея442. Седьмое. Для вступления в брак существуют определенные возрастные границы. Возраст, раньше которого не разрешается вступать в брак, - брачное совершеннолетие - не всегда совпадает с гражданским совершеннолетием. В «Эклоге» Льва Исаврянина и Константина Копронима для вступающих в брак определен возраст: 15 лет для мужчин и 13 - для женщин, а в «Прохироне» Василия Македонянина этот воз-раст снижен на год - соответственно 14 и 12 лет. Оба эти источника вошли в нашу «Кормчую книгу». Стоглавый Собор установил норму: брачный возраст для мужчины - 15 лет и для женщины - 12 лет. Однако такая возрастная граница была неприемлема для России с ее северным климатом, за-держивающим физическое взросление подростков. Указом Святейшего Синода от 19 июля 1830 года запреще-но было венчать браки, если жениху нет 18, а невесте - 16 лет. Действие этого «Указа» не распространялось на террито-рию Кавказа, где сохранен был прежний брачный возрастной ценз. Наказанием священнослужителей, нарушивших сино-дальный Указ от 19.07.1830 года, было отрешение от места служения и назначение на причетническую должность на срок, который составлял половину того времени, какого недо-ставало до гражданского брачного совершеннолетия жениху и невесте вместе или одной из этих особ, - для священника, совершившего венчание, и на половину этого срока - для участвовавшего в браковенчании диакона. С тех пор в России установилось два совершеннолетия для брака: гражданское - 18 и 16 лет, и церковное - 15 и 13 лет. Брак, заключенный до достижения церковного совершен-нолетия, считался недействительным и подлежал расторже-нию. Недостижение же гражданского брачного совершенноле-тия считалось препятствием только запретительным, а не расторгающим. Супругов, заключивших брак до указанного срока (жени-ха от 15 до 18 лет и невесту от 13 до 16 лет), разлучали до наступления гражданского совершеннолетия, если послед-ствием брачного сожительства не были беременность жены или рождение ребенка. Правящий архиерей мог дать благо-словение на брак в том случае, если жениху или невесте недоставало не более полугода до гражданского брачного со-вершеннолетия. Если не достигшие брачного совершеннолетия были обвен-чаны, а потом разлучены, то по достижении ими граждан-ского совершеннолетия и при желании продолжить супруже-ство им дозволялось это. Причем союз их подтверждался в церкви по чиноположению, то есть они снова венчались с повторением вопросов и ответов, установленных при венча-нии, относительно свободы волеизъявления к вступлению в брак и с повторением в конце венчания молитв, напечатан-ных в «Требнике». Им предоставлялась также возможность очистить совесть перед духовником за преждевременное вступление в брак. В настоящее время относительно возрастного ценза для вступления в брак Церковь сообразуется с гражданским зако-нодательством, разрешающим в России вступление в брак и мужчинам и женщинам с 18 лет, на Украине - с 18 лет мужчинам и с 16 - женщинам. В Российской империи действовал отдельный возрастной ценз для офицеров, которым разрешалось жениться с 23 лет. Офицеры, нарушившие запрет вступать в брак ранее этого возраста, увольнялись в запас, но брак их признавался дей-ствительным. В церковном брачном праве установлен и высший предел для вступления в брак. Святитель Василий Великий указы-вает такой предел для вдов - 60 лет, для мужчин - 70 лет (правила 24-е и 88-е). В 1744 году Святейший Синод признал недействительным брак, заключенный 82-летним старцем, обосновав свое решение таким соображением: «Брак установ-лен Богом ради умножения рода человеческого, чего от име-ющего за 80 лет надеяться весьма отчаянно; в каковые лета не плотоугодия устраивать, но о спасении души своей попе-чительствовать долженствовало, ибо, по Псалмопевцу, «чело-век в силах» может быть только до 80 лет, а «множае труд и болезнь» клонят к смерти человека, а не до умножения рода человеческого». Таким образом, Святейший Синод на основании указания, данного Патриархом Адрианом (f 1700 г.) в его «Наказе по-повским старостам», запретил лицам в возрасте старше вось-мидесяти лет вступать в брак. Особам в возрасте от 60 до 80 лет для вступления в брак необходимо испрашивать разреше-ние архиерея. На основании Указа Святейшего Синода от 20.02.1860 года препятствие к браку усматривается также в большой разнице в возрасте между женихом и невестой. В соответ-ствии с этим «Указом», священникам полагается внушать желающим вступить в брак, у которых большая разница в возрасте, что таковой брак имеет ряд неудобств, при этом, однако, в случае их упорства не разрешается отказывать им в венчании. Восьмое. Препятствием к браку является и отсутствие со-гласия на него со стороны родителей жениха или невесты. В 38-м правиле святителя Василия Великого сказано: «Отроко-вицы, без соизволения отца посягшия, блудодействуют. Но примирением с родителями дело сие мнится имети врачева-ние. Впрочем, оне не тотчас допускаются к приобщению, но запрещаются на три лета». На основании этого правила Кон-стантинопольский Синод в 1038 году признал недействитель-ным брак дочери, заключившей его без согласия отца. В России эта норма применялась с различными ограничениями. Русские законы ограждали детей от произвола родителей в вопросах о браке. По «Уставу» Ярослава Мудрого, родители, виновные в принуждении детей к браку или в насильствен-ном удержании от брака, подвергались суду. В основе родительского благословения лежит уважение ими свободного согласия на вступление в брак со стороны жениха и невесты. Гражданские законы запрещают родите-лям и опекунам принуждать детей, вверенных их попечению, к вступлению в брак против их желания. Поэтому в «Книге о должностях пресвитеров приходских» (§ 123) говорится о том, что священник, видя слезы или нечто иное, указываю-щее на недобровольное вступление в брак, должен остановить браковенчание и выяснить ситуацию. В Своде законов есть положение, согласно которому брак, заключенный с примене-нием насилия над одним из брачующихся, следует считать незаконным и подлежащим расторжению. Однако дети православных родителей не могут вступать в брак своевольно, без согласия родителей. Таким образом, пре-дусматривается серьезное и рассудительное отношение к бра-ку, ибо родители, имея большой жизненный опыт и получен-ный от Бога дар ответственности за детей, стоят на страже их благополучия. Браки не должны совершаться по одному толь-ко произволу брачующихся, по легкомыслию молодости и не-разумному увлечению, в силу которых зачастую в их семей-ную жизнь входят человеческие и моральные беспорядки. Относительно необходимости родительского благословения на брак митрополит Московский святитель Филарет говорил так: «По делам известны... случаи, в которых иногда родитель-ская власть неблагоприятна для брака, а иногда ослабление этой власти вредно... Если закон, запрещающий брак без согласил родителей, соблюдать во всей силе без ограничения, то постраждут и могут подвергнуться сильному искушению неко-торые невинные дети. Если допустить, что всякий достигший гражданского совершеннолетия властен вступить в брак без согласия родителей, то для легкомысленных детей отворится дверь к беспутным бракам. Несправедливо, будто правила цер-ковные позволяют детям самостоятельным и достигшим совер-шеннолетия брак без согласия родителей. Это позволяют не церковные правила, а законы Греческой империи, которые необязательны для Российской Церкви, хотя и внесены во вторую часть «Кормчей книги»... Поэтому общий закон, запре-щающий брак без согласия родителей, пусть остается непри-косновенным. Но... если совершеннолетние дети просят епис-копа о разрешении им вступить в брак, на который родители не соглашаются по причинам незаконным, то... по дознании... епархиальный архиерей чрез способное духовное лицо увеще-вает родителей, чтобы они прекратили свое сопротивление браку детей, а в случае безуспешности сего увещания разреша-ет брак без требования согласия родителей»443. В определенных случаях дозволяется не испрашивать со-гласие родителей на вступление в брак. Так, в синодальный период в России не требовалось согласия на брак со стороны родителей, оставшихся в расколе, если их дети, желающие вступить в брак, перешли в Православие. В настоящее время, ввиду радикально изменившегося пра-вопорядка, когда совершеннолетние дети в полной мере юри-дически освобождены от зависимости родителей, в том числе и при вступлении в гражданский брак, вероятно, и священ-ник, чтобы венчать лиц, состоящих в гражданском браке, не имеет необходимости осведомляться о согласии родителей на такой брак, и не должен видеть непреодолимого препятствия к браковенчанию в отсутствии такового согласия. Но благо-датное значение родительского благословения, разумеется, сохраняет свою силу, и на его отсутствие нельзя смотреть как на ничего не значащее обстоятельство. Девятое. Российское брачное законодательство синодальной эпохи знало также и юридические препятствия к браку. Ли-цам, состоявшим на государственной службе, запрещалось вступать в брак без разрешения начальства. Запрещалось всту-пать в брак военнослужащим нижних чинов до увольнения в запас. На основании Императорского указа от 17 июня 1866 года исключение было сделано для находящихся на сверхсрочной службе вдовых унтер-офицеров, имеющих детей. Не име-ли права вступать в брак и воспитанники учебных заведений до окончания курса или выхода из учебного заведения. Одна-ко исключение делалось для студентов высших учебных заве-дений, которым дозволялось просить начальство о разрешении на вступление в брак при условии продолжения образования. Существовали и различные ограничения для брака ссыльных. В настоящее время у нас ограничения на право вступле-ния в брак могут касаться лишь лиц, лишенных свободы по суду, что, впрочем, не имеет отношения к нормам церковно-го брачного права. 55.3. Условные препятствия к браку. Помимо абсолютных препятствий к браку, существуют так называемые условные препятствия, запрещающие брак между определенными лица-ми в силу родственных или духовных их связей. Первое. Отсутствие близкого кровного родства между же-нихом и невестой - необходимое условие при вступлении в брак. Это относится не только к лицам, рожденным в закон-ном браке, но и к внебрачным детям. При нарушении этого условия происходит преступное кровосмешение. Близость кровного родства измеряется степенями, а степе-ни устанавливаются по числу рождений: между отцом и сы-ном, между матерью и сыном - одна степень кровного род-ства, между дедом и внуком - две степени, между дядей и племянником - три. Ряд степеней, следующих одна за дру-гой, составляют родственную линию. Родственные линии бывают прямыми и боковыми. Прямая линия считается вос-ходящей, когда идет от данного лица к его предкам, и нис-ходящей, когда идет от предков к потомкам. Родственники, происходящие от общих родоначальников, связаны боковыми линиями родства (например, племянник и дядя; двоюродные и троюродные братья). Для определения степени кровного родства следует устано-вить число рождений, связывающих двух лиц: троюродных братьев и сестер связывает родство в шестой степени, трою-родного дядю с племянницей - родство в седьмой степени. Кровное родство братьев и сестер и, соответственно, их по-томков между собою при происхождении от общей матери, но разных отцов (единоутробные братья и сестры) или общего отца, но разных матерей (единокровные) исчисляется точно так же, как и родство между братьями и сестрами, имеющи-ми одних и тех же мать и отца. Следовательно, единоутробные брат и сестра состоят во второй степени кровного род-ства, а их дети между собою - в четвертой степени родства, как если бы их родители были полными братом и сестрой. Наличие близкого кровного родства рассматривается как препятствие к браку у всех цивилизованных народов. Так, у римлян браки между лицами, связанными кровным родством по восходящей и нисходящей линиям, запрещались безуслов-но. Запрещались и браки между родственниками по боковым линиям, которые удалены от общего родоначальника на раз-ное число степеней родства (например, дядя и племянница, двоюродная тетя и двоюродный племянник). В отдельные времена этот запрет распространялся на двоюродных брата и сестру. Закон Моисея запрещает браки до третьей степени кровного бокового родства (Лев. 18, 7-17; 20, 17). В христианской Церкви браки между лицами, связанными кровным родством по прямой линии либо близким боковым родством, строго запрещаются. Апостольское правило 19-е гласит: «Имевший в супружестве двух сестер или племянни-цу не может быть в клире». Значит, брак между лицами, находящимися в третьей степени бокового родства, рассмат-ривался в Древней Церкви как недозволительный. Отцы Трулльского Собора постановили расторгать браки между двоюродным братом и сестрой (прав. 54-е). В «Эклоге» импе-раторов Льва Исаврянина и Константина Копронима содер-жится также запрещение браков между троюродным братом и сестрой, то есть находящимися в шестой степени бокового родства. Константинопольский Собор 1168 года, состоявший-ся при Патриархе Луке Хрисоверге, повелел, безусловно, расторгать браки между лицами, состоявшими в седьмой сте-пени бокового кровного родства. В России эти позднейшие греческие нормы хотя и призна-вались законными, но не соблюдались буквально. Девятнад-цатого января 1810 года Святейший Синод издает Указ, со-гласно которому безусловно запрещались и подлежали рас-торжению браки, заключенные между лицами, состоящими в четвертой степени бокового кровного родства. Браки между родственниками в пятой, шестой и седьмой степенях не толь-ко не расторгались, но даже могли быть заключены по раз-решению епархиального архиерея. Подобная практика сохраняется в Церкви и ныне. Браки между кровными родственниками до четвертой степени вклю-чительно безусловно недопустимы и никаким образом не могут быть санкционированы Церковью. Брак между лицами, свя-занными пятой, шестой или седьмой степенями кровного род-ства, может быть дозволен епископом, а заключенный без епископского благословения, он, хотя и признается предосуди-тельным и навлекающим прещения на вступивших в него и на священника, повенчавшего этих лиц, однако не подлежит расторжению и, таким образом, признается действительным. Наравне с законным кровным родством препятствия к браку возникают и из родства физического, возникшего вследствие рождения от незаконного сожительства в тех же самых степенях. В Католической Церкви до IV Латеранского Собора (1213 г.) существовал запрет на браки до седьмой степени кровного род-ства. Папа Иннокентий III на этом Соборе ограничил препят-ствия четвертой степенью как законного, так и незаконного кровного родства. Ныне препятствия к браку при незаконном родстве в католическом брачном праве ограничиваются четвер-той степенью бокового родства, а также прямым родством во всех степенях. Ввиду широкого применения диспенсаций не-преодолимым препятствием для брака остается только законное и незаконное прямое родство и боковое - во второй степени, то есть между родными, единокровными или единоутробными законными или незаконными братом и сестрой.
Анна Винтер: Протестантские церкви запрещают браки лишь между за-конными или незаконными прямыми родственниками, а при боковом родстве - только во второй степени, безразлично, законного или незаконного родства. Второе. Помимо отношений кровного родства, препятстви-ем к браку служат отношения свойства. Они возникают из сближения двух родов через брак их членов. Свойство прирав-нивается к кровному родству, ибо муж и жена - одна плоть. Свойственниками являются: тесть и зять, свекровь и невестка, отчим и падчерица, шурин и зять. Для определения степени свойства складываются обе родственные линии, а между му-жем и женой связывающей их степени не существует. Таким образом, теща и зять состоят в первой степени свойства, неве-стка и деверь - во второй, племянник мужа и племянница жены - в шестой степени свойства; двоюродный брат жены и тетка мужа - в седьмой степени. Такое свойство называется двухродным. Но церковное право знает и трехродное свойство, то есть когда через два брака соединяются три рода. Напри-мер, между конкретным лицом мужского пола и женою его шурина - вторая степень трехродного свойства; между этим лицом и второй женой его тестя (не матерью его жены) - первая степень трехродного свойства. Трулльский Собор запретил браки не только между лица-ми, состоящими в четвертой степени родства, но и в четвер-той степени бокового свойства: «Аще кто совокупляется в общение брака со своею двоюродною сестрою, или аще отец и сын с материю и дщерью, или с двема девами сестрами отец и сын, или с двумя братиями матерь и дщерь, или два брата с двема сестрами: да подвергаются правилу седмилетней епитимии, явно по разлучении их от беззаконнаго супру-жества» (прав. 54-е). В X веке при Константинопольском Патриархе Сисинии синодальным актом были запрещены браки между лицами, состоящими в шестой степени свойства. Указанный акт во-шел в 51-ю главу нашей «Кормчей». Профессор И. С. Бердников отмечал по этому поводу: «Седьмая степень не счита-лась препятствием к браку. Впрочем, на запрещение или дозволение брака в отдельных степенях свойства (6-й и 7-й) имела влияние не одна сравнительная величина степени, но и то соображение, чтобы в случае дозволения брака не по-следовало смешения родственных имен и отношений, то есть чтобы старшие родственники не оказались вследствие брака на месте младших, не поступили в родственное подчинение последним... Так, например, если бы дядя и племянник захо-тели вступить в брак, первый - с теткой, а последний - с ее племянницей, то, несмотря на то, что каждый из них в шестой степени свойства, брак им дозволяется, потому что и после брака дядя остался бы дядей, племянник племянни-ком... Если бы в этом случае дядя женился не на тетке, а на племяннице, то после этого племяннику нельзя было бы жениться на тетке жены. Хотя степень родства оставалась бы та же самая, но через этот брак... дядя по родству кровному сделался бы племянником своего племянника по свойству»444. В сответствии с Указом Святейшего Синода от 19 января 1810 года, безусловный запрет браков между двухродными свойственниками распространяется лишь до четвертой степе-ни (в соответствии с 54-м правилом Трулльского Собора). Что касается трехродного свойства, то вплоть до XIV века запрещались браки лишь в первой степени, и то лишь в двух случаях: между отчимом и женой пасынка; между ма-чехой и мужем падчерицы. Но в «Синтагме» Властаря запрещались уже браки между лицами, состоящими и в тре-тьей степени трехродного свойства. В России Указами Свя-тейшего Синода от 21 апреля 1841 года и от 28 марта 1859 года строго запрещены браки между лицами, состоящими в первой степени трехродного свойства, а относительно после-дующих степеней (вплоть до четвертой) предусмотрено, что епархиальные архиереи могут разрешать такие браки «по уважительным причинам». Кроме свойства в собственном смысле, церковное право знает еще так называемое фиктивное свойство. Оно возника-ет между родственниками обрученных лиц. Поскольку Цер-ковь приравнивает обручение к браку, то и фиктивное свой-ство служило препятствием к браку между лицами, состоя-щими в тех же степенях, что и при действительном свойстве. После издания Указа Святейшего Синода 1775 года, соглас-но которому обручение стало совершаться одновременно с венчанием, в России практически исчезли подобные случаи фиктивного свойства. Кроме того, родственники разведенных супругов тоже со-стояли в отношениях фиктивного свойства. Византийское право ограничивало препятствия к браку, вытекающие из фиктивного свойства, первой степенью: запрещались браки между одним из разведенных супругов и детьми другого суп-руга от нового брака. В Католической Церкви до IV Латеранского Собора суще-ствовал запрет на браки до седьмой степени двухродного свой-ства. Папа Иннокентий III на этом Соборе ограничил препят-ствия четвертой степенью законного и второй - незаконного двухродного свойства. Протестантские церкви запрещают бра-ки между мачехой и пасынком и его потомками; между отчи-мом и падчерицей и ее потомками; а также между зятем и те-щей, свекром и невесткой, независимо от того, законна или незаконна связь, устанавливающая эти отношения. Третье. Препятствием к браку является также и наличие духовного родства. Духовное родство возникает вследствие восприятия новокрещенного от купели Крещения. После того, как установилась практика иметь восприемника и вос-приемницу при Крещении, император Юстиниан запретил брак между восприемником и воспринятой, мотивировав это тем, что «ничто не может в такой мере возбуждать отеческой любви и установить столь правомерного препятствия к браку, как это». Отцы Трулльского Собора в 53-м правиле запретили браки между восприемниками и родителями воспринятых. В «Василиках» запрещение браков между лицами, состоящи-ми в духовном родстве, распространено и на третью степень: воспринявший кого-либо от святого Крещения не должен же-ниться на этой особе, потому что она ему дочь, ни на ее матери или дочери. Не может также жениться на перечис-ленных лицах и сын восприемника. «Определением» Кон-стантинопольского Синода, имевшим место при Патриархе Николае III Грамматике (1084-1111 гг.), наличие духовного родства до седьмой степени включительно, подобно кровному родству, признано было препятствием к браку. Но степени эти определены только по нисходящей линии от восприемни-ка и воспринятого, а по восходящей линии лишь в первой степени - мать воспринятого и восприемника. Однако в Указе Святейшего Синода Русской Православной Церкви от 19 января 1810 года отрицаются отношения ду-ховного родства между детьми восприемника и воспринятым. Синод находит непреодолимое препятствие к браку лишь в отношениях между восприемницей и отцом ее крестницы, а также между восприемником и матерью крестника. Между тем, по законам Греческой Церкви не только «духовные брат и сестра», то есть лица, воспринятые одним и тем же вос-приемником, но их и потомки до седьмой степени духовно-го родства не могут вступать в брак. Четвертое. Препятствие к браку возникает из отношений так называемого гражданского родства - усыновления. В Риме и Византии, входя в семью через усыновление, усынов-ленный не мог вступать в брак с близкими родственниками усыновителей. Но этот запрет был действителен только до гражданской эмансипации усыновленного или удочеренной. В IX веке, при императоре Льве Философе, введена была церковная форма усыновления. Лев Философ постановил, чтобы усыновленные через церковный обряд не вступали в брак с кровными детьми усыновителя и после прекращения усыновления в связи со смертью последнего. Впоследствии в Византии установилась практика запрещать браки в родстве по усыновлению до седьмой степени. В России усыновление производилось в гражданском, а не в церковном порядке, и поэтому формально не считалось препятствием к браку. Но, как отмечал профессор А. С. Пав-лов, «отсюда поспешно было бы заключать о совершенном несуществовании такого препятствия. Уже простое нравственное чувство запрещает усыновителю вступать в брак с усы-новленной дочерью или усыновленному сыну с матерью и дочерью усыновителя. В этом объеме родство по усыновле-нию признается безусловным препятствием к браку в законо-дательстве всех христианских народов»445. Католическая Церковь запрещает браки между усыновите-лями и усыновленными и их потомками навсегда, а также между усыновленными и родными детьми усыновителей до тех пор, пока действует усыновление. Пятое. Взаимное согласие вступающих в брак является непременным условием законности и действительности брака. В чинопоследование Таинства Брака внесены вопросы о том, вступают ли жених и невеста в брак свободно и непринужден-но. Поэтому браки, заключенные по принуждению, признают-ся недействительными, от кого бы такое принуждение ни ис-ходило, хотя бы и от родителей. Гражданские законы запре-щают родителям и опекунам принуждать детей, вверенных их попечению, к вступлению в брак против их желания. В «Кни-ге о должностях пресвитеров приходских» (§ 123) говорится о том, что священник, видя слезы или нечто иное, указывающее на недобровольное вступление в брак, должен остановить браковенчание и выяснить ситуацию. В Своде законов Российской империи есть положение, согласно которому брак, заключен-ный с применением насилия над одним из брачующихся, сле-дует считать незаконным и подлежащим расторжению. При-чем, препятствием к браку считается не только физическое, но и нравственное принуждение, например, угрозы, шантаж. Со-временное гражданское законодательство смотрит на принуж-дение к браку аналогичным образом. Шестое. Важное условие для признания действительности брака - единство религии. Оно было необходимо и в соответ-ствии с римским брачным правом. Слова Апостола Павла: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2 Кор. 6, 14), древние христианские писатели и отцы Церкви (Тертуллиан, святой Киприан, блаженный Феодорит, блаженный Августин) находили имеющими отноше-ние и к браку между верными и неверными. Тертуллиан на-зывал брачную связь с язычниками блудом и считал справед-ливым отлучать христиан, вступивших в брак с язычниками, от церковного общения. Древняя Церковь запрещала и бра-ки православных с еретиками: «Не должно церковным, без разбора, совокупляти детей своих брачным союзом с еретика-ми» (10-е прав. Лаод. Соб). Эта норма повторена и в 72-м каноне Трулльского Собора: «Недостоит мужу православному с женою еретическою браком совокуплятися, ни православ-ной жене с мужем еретиком сочетаватися. Аще же усмотре-но будет нечто таковое, соделанное кем-либо, брак почитати нетвердым, и незаконное сожитие расторгати. Ибо не подоба-ет смешивати несмешаемое, ниже совокупляти с овцею вол-ка, и с частию Христовою жребий грешников. Аще же кто постановленное нами преступит, да будет отлучен». Однако в том же правиле отцы Собора, ссылаясь на слова апостола Павла (1 Кор. 7, 14), не требуют расторжения брака, заключенного вне Церкви, когда один из супругов обращает-ся в правую веру: «Но аще некоторые, будучи еще в неверии, и не быв причтены к стаду православных, сочеталися между собою законным браком, потом един из них, избрав благое, прибегнул ко свету истины, а другий остался во узах заблуж-дения, не желая воззрети на Божественные лучи, и аще при-том неверной жене угодно сожительствовати с мужем верным, или напротив мужу неверному с женою верною, то да не раз-лучаются, по Божественному Апостолу: «Святится бо муж не-верен о жене, и святится жена неверна о муже». В России в досинодальную эпоху строго запрещались браки православных не только с нехристианами, но и с инославными. Но Указом Святейшего Синода от 23.06.1721 года было разрешено совершение браков находившихся в Сибири швед-ских пленников с православными невестами. В Синодальном Послании от 18.08.1721 года это решение получило подробное библейское и богословское обоснование. С тех пор у нас, на ос-новании этих «Указа» и «Послания», стали дозволяться бра-ки православных с католиками и протестантами, а также с лицами всех христианских исповеданий, признанных законом. Однако такие браки могли быть повенчаны только в пра-вославном храме православным священником. Согласно «Ус-таву Духовных консисторий» (ст. 27-я), в таком случае всту-пающие в брак берут на себя обязательство давать детям пра-вославное воспитание. Особое положение в этом отношении действовало в Великом княжестве Финляндии с ее юридической автономией. В Фин-ляндии браки православных с лютеранами, если они оба были подданными Великого княжества, венчались в церквах обоих вероисповеданий, а дети крестились и воспитывались в исповедании отца. На проживавших в Финляндии лиц российско-го подданства распространялись общеимперские законы отно-сительно брака. Временно аналогичный порядок действовал также в Царстве Польском и в Остзейских губерниях. Окон-чательно правила о смешанных браках были закреплены во второй редакции «Устава Духовных консисторий» (1883 г.). Смешанные браки, чаще всего с протестантами, соверша-лись и особами, принадлежавшими к Императорской динас-тии. Причем предварительное присоединение к Православной Церкви было обязательным лишь для невест наследников Престола. Иное положение действовало в Российской империи до 1905 года относительно браков православных со старообрядца-ми, официально именовавшихся раскольниками. Такие браки не могли совершаться в православном храме православным священником. Разумеется, этот запрет не распространялся на браки с единоверцами. Браки, повенчанные в старообрядчес-ких церквах, даже если один из супругов принадлежал к Православной Церкви, не признавались имеющими достоин-ство церковного брака, но, при условии записи в особые мет-рические книги, ведение которых возлагалось на полицию, они получали юридическое значение. Императорским указом от 17.04.1905 года старообрядцы и сектанты, исповедующие веру в Богосыновство Господа Иисуса Христа, были уравнены относительно возможности вступления в брак с лицами право-славного исповедания, с инославными, признанными законом вероисповеданий: католиками, армянами, протестантами. Браки православных с нехристианами оставались безуслов-но запрещенными и в синодальную эпоху, как, впрочем, за-прещались они и российским подданным католического веро-исповедания. При этом российским подданным протес-тантского исповедания в соответствии с их конфессиональ-ным правом разрешалось вступать в брак с мусульманами и евреями, но не с язычниками. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых Архиерейским Собором 2000 года, отно-сительно смешанных браков содержится следующее положе-ние: «В соответствии с древними каноническими предписани-ями, Церковь и сегодня не освящает венчанием браки, за-ключенные между православными и нехристианами, одновре-менно признавая таковые в качестве законных и не считая пребывающих в них находящимися в блудном сожительстве. Исходя из соображений пастырской икономии, Русская Пра-вославная Церковь как в прошлом, так и сегодня находит возможным совершение браков православных христиан с ка-толиками, членами Древних Восточных Церквей и протестан-тами, исповедующими веру в Триединого Бога, при условии благословения брака в Православной Церкви и воспитания детей в православной вере. Такой же практики на протяже-нии последних столетий придерживаются в большинстве Пра-вославных Церквей» (X. 2). Седьмое. Российское брачное право не знало препятствий к браку, вытекающих из принадлежности желающих вступить в брак к разным сословиям. Правда, в 1702 году крестьянам, жившим на церковных землях, было запрещено вступать в брак с кабальными или крепостными крестьянами, чтобы они сами, на основании общих законов, касавшихся крепост-ных, не переходили вследствие подобных браков в крепостное состояние. Этот запрет утратил силу сам собой в результате секуляризации церковных владений, проведенной в 1764 году. Во второй половине XVIII века запрещалось вступать в брак с крепостными воспитанниками воспитательных домов. Император Александр III запретил всем членам Импера-торского дома заключать неравнородные, морганатические браки, то есть вступать в брак с лицами, не принадлежащи-ми к владетельным домам. 55.4. Возможность признания законности ранее незакон-ного брака. Как писал епископ Далматинский Никодим (Ми-лаш), незаконный брак «может быть впоследствии признан законным, если при его заключении были такие препят-ствия, которые можно устранить без нарушения основы бра-ка. Это бывает: 1) когда брак заключен раньше установлен-ного законом возраста, а между тем супруги уже достигли этого возраста; 2) когда во время заключения брака один из супругов был неспособен к исполнению супружеских обязан-ностей, а затем излечился от недуга; 3) когда при заключе-нии брака один из супругов в умственном отношении был болен, а затем выздоровел и в полном сознании изъявил согласие на брак; 4) когда при заключении брака было упо-треблено над известным лицом насилие, угроза или обман, но после этого лицо заявило о своем добровольном согласии на брак; 5) когда старшие не дали своего согласия на брак, а потом согласились; б) когда венчание было совершено без оглашения, но впоследствии получено дозволение; 7) когда брак был заключен между крещеным и некрещеным лицом, которое потом приняло крещение»446. Право на признание законности таких браков принадлежит той церковной власти, к компетенции которой относится решение брачных дел.
Анна Винтер: БРАЧНОЕ ПРАВО ЦЕРКВИ 53. ТАИНСТВО БРАКА 53.1. Определение брака в римском праве. Брак - это общественный и, в частности, правовой институт, заключаю-щийся в продолжительном союзе лиц мужского и женского пола, составляющем основу семьи. В «Дигестах» содержится определение брака, принадлежащее римскому юристу Модестину (III в.): «Брак - это союз мужчины и женщины, обще-ние жизни, соучастие в божеском и человеческом праве». Данное определение вошло в канонические сборники Пра-вославной Церкви и таким образом было адаптировано и сан-кционировано Церковью, приобрело церковный авторитет. Это определение включено в «Номоканон в XIV титулах» Патриарха Константинопольского Фотия, в «Алфавитную Синтагму» Матфея Властаря, в «Прохирон» Василия Македо-нянина, перевод которого составил 49-ю главу славянской «Кормчей книги». В «Кормчей» определение брака дано в следующей редакции: «Брак есть мужеве и жене сочетание, сбытие во всей жизни, божественныя и человеческия правды общение». В «Номоканоне в XIV титулах» это определение сопровождается замечанием об основных свойствах брака: физическом (моногамный союз лиц разного пола), этическом («общение жизни» - общение во всех жизненных отношени-ях) и религиозно-юридическом («соучастие в божеском и че-ловеческом праве»). Римское право условием действительности брака полагало взаимное согласие на него: «Не может быть совершен брак иначе, как по согласию всех, то есть тех, кто вступает в брак и в чьей власти они находятся»434. По форме это согласие могло быть устным, письменным (в виде договора) или выра-женным совершившимся делом - переходом невесты в дом жениха. Браку предшествовал «сговор», или обручение. На нем родные или опекуны жениха и невесты договаривались о материальном обеспечении семьи, уточняли размеры придано-го, которое невеста приносила в дом жениха. Обрученная не-веста в некоторых отношениях уравнивалась с женой. Жених мог принять на свой счет нанесенную ей обиду и подать в суд на обидчика. Неверность невесты со времен императора Септимия Севера (193-211 гг.) приравнивалась к прелюбодеянию со всеми вытекающими отсюда последствиями. 53.2. Брак в Ветхом Завете. Грехопадение прародителей поколебало идеальные основания брака, и у всех народов до пришествия в мир Христа Спасителя самый институт брака нес в себе печать греховного повреждения. До известной степени это касалось и богоизбранного народа. У ветхозаветных евреев религиозным основанием брака почиталась заповедь Божия: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1, 28). При этом, однако, и у них брак не до кон-ца соответствовал своему богозаповеданному идеалу. В частно-сти, у древних евреев допускался полигамный брак, при этом число жен ограничивалось только имущественным состоянием мужа. В полигамном браке состояли и святые праотцы: Авра-ам и Иаков, цари Давид и Соломон. Не запрещалось Законом Моисея и наложничество. Господь Иисус Христос несовершен-ство ветхозаветного брака объяснял человеческой греховностью: «Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так» (Мф. 19, 8). Тем не менее закон Моисеев упорядочил брачные отноше-ния. Он ограничил господство мужа над женой, указал почет-ное место женщине в семье, подобающее ей как матери: «По-читай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле» (Исх. 20, 12), «Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти... кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти» (Исх. 21, 15, 17). В ветхозаветном законе упорядочен порядок расторжения брака (Втор. 24, 1-4). В отдельных случаях ограничена сво-бода развода: «Если кто возьмет жену, и войдет к ней, и воз-ненавидит ее, и будет возводить на нее порочные дела, и пу-стит о ней худую молву, и скажет: «Я... не нашел у нее дев-ства», то отец отроковицы и мать ее пусть возьмут и выне-сут признаки девства отроковицы к старейшинам города, к воротам... Тогда старейшины того города пусть возьмут мужа, и накажут его... И наложат на него сто сиклей серебра пени... она же пусть остается его женою, и он не может раз-вестись с нею во всю жизнь свою» (Втор. 22, 13-15, 18-19). Развестись не мог и тот, кто подверг девицу насилию и по-том обязан был взять ее в жены. В ветхозаветном законодательстве вступление в брак воз-можно лишь при наличии определенных условий, отсутствие которых составляет препятствие к браку. Таковые препятствия усматривались в состоянии женщины в ином браке (Ветхий Завет, безусловно, не допускал полиандрии), в физи-ческой неспособности к брачному сожительству, в родствен-ных отношениях желающих вступить в брак. Безусловным препятствием к браку считалось прямое родство (между пред-ками и потомками), а также боковое родство во второй сте-пени (между родными братом и сестрой), более отдаленное боковое родство (например, между двоюродными братом и сестрой, и даже между родным дядей и племянницей) не составляло препятствия к браку. Своеобразным установлением Ветхого Завета был так на-зываемый левират: брак невестки с деверем в случае бездет-ной кончины мужа, при этом первородный сын от такого брака признавался по закону сыном покойного мужа (Втор. 25, 5-6). Если деверь отказывался исполнить эту религиозно-нравственную обязанность, то вдова получала право вступить в новый брак с посторонним человеком, при этом совершал-ся обряд «разувания», заключавшийся в том, что вдова в присутствии старейшин города снимала с деверя сапог и пле-вала ему в лицо, после чего такой деверь, не пожелавший восстановить семя брату своему, считался ошельмованным, и дом его назывался «домом разутого» (Втор. 25, 7-10). Заключению брака у ветхозаветных евреев предшествовал брачный договор при свидетелях. Бракосочетание являлось семейным обрядом, в котором участие священников или ле-витов не было непременным условием действительности бра-ка. Брачное празднество продолжалось семь дней, по оконча-нии которых невеста с венцом на голове торжественно, с факелами и музыкой, провожалась родными и друзьями се-мьи в дом мужа. Супружеская верность в Ветхом Завете безусловно предпи-сывалась только жене, причем под угрозой смертной казни за прелюбодеяние как жены, нарушившей супружескую верность, так и мужчины, вступившего с нею в преступную связь: «Если кто будет прелюбодействовать с женою замужнею... да будут преданы смерти и прелюбодей и прелюбодейка» (Лев. 20, 10). Смертной казни через побивание камнями подверга-лись также кровосмесители, лица, предававшиеся противоесте-ственным порокам, насильники, обрученные отроковицы, доб-ровольно вступившие в связь с посторонними мужчинами, а также жены, скрывшие до замужества от своего мужа утрату ими девства (Лев. 20, 10-21; Втор. 22, 20-27). 53.3. Догматическое учение о браке как о Таинстве. Хри-стианская Церковь, позаимствовав определение брака из рим-ского права, сообщила ему христианское осмысление, основанное на свидетельствах Священного Писания. Различие между полами, по учению Церкви, - это особый дар Божий сотворенным Им людям: «И сотворил Бог человека по обра-зу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и жен-щину сотворил их» (Быт. 1, 27). Особенности полов не сводятся к физиологическим отличи-ям. Согласно принятым Архиерейским Юбилейным Собором 2000 года «Основам социальной концепции Русской Право-славной Церкви», «мужчина и женщина являют собой два различных образа существования в едином человечестве. Они нуждаются в общении и взаимном восполнении... Высоко оце-нивая подвиг добровольного целомудренного безбрачия, прини-маемого ради Христа и Евангелия, и признавая особую роль монашества в своей истории и современной жизни, Церковь никогда не относилась к браку пренебрежительно и осуждала тех, кто из ложно понятого стремления к чистоте уничижал брачные отношения» (X. 1). Апостольское правило 51-е гласит: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или вообще из священнаго чина удаляется от брака, и мяс, и вина, не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что вся добра зело, и что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их, и таким образом хуля клевещет на создание: или да исправится, или да будет извержен из священнаго чина, и отвержен от церкве. Такожде и мирянин». Брак, в соответствии с христианским вероучением, перво-начально установлен в раю через сотворение жены в помощь мужу и через благословение, преподанное первоначальной чете. Господь Ииисус Христос, ссылаясь на это благослове-ние: «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть» (Быт. 2, 24), - учил: «Так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6). Спаситель говорил также о нерасторжимости брака, который мог быть прекращен только по вине прелюбодеяния одного из супругов: «Кто разведется с женою своею не за прелюбо-деяние и женится на другой, тот прелюбодействует...» (Мф. 19, 9). Брак первозданной четы, по воле Божией, был моно-гамным, ибо только в моногамном браке возможно полное проявление взаимной близости супругов. Апостол Павел придавал браку значение Таинства, уподоб-ляя его тайне единства Христова в Церкви. «Жены, - писал он в Послании к Ефесянам, - повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Хрис-тос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее... Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5, 22-25, 31-32). Апостол Павел также осуж-дал «лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак» (1 Тим. 4, 2-3). Христианский брак, в соответствии с учением Церкви, есть богоустановленное Таинство, соединяющее мужа и жену по образу таинственного союза Христа с Его Церковью для полного неделимого общения жизни и низводящее на них дары Божией благодати. Совершителем этого Таинства является священник. Вступая в брак, жених и невеста перед священником, а в его лице перед Церковью дают свободное обещание во взаимной супру-жеской верности. Священник же в Таинстве Браковенчания испрашивает им у Бога благодатную помощь во всем и благо-словение на рождение и христианское воспитание детей. Брак признается Таинством также в Католической и Древ-них Восточных Церквах. Впрочем, в Католической Церкви в Средневековье существовали на сей счет разные суждения. Так, у Фомы Аквината нет указания на то, что брак - это Таинство. Окончательное признание брака Таинством в Като-лической Церкви принадлежит уже Тридентскому Собору (1545-1563 гг.). При этом Тридентский Собор по этому пово-ду ссылался на постановления Лионского (1274 г.) и Флорен-тийского (1438 г.) Соборов. В протестантских Церквах имеет место церковное благословение брака, совершаемое как обряд браковенчания, но Таинством оно не признается. Хотя первоначальное побуждение к вступлению в брак имеет физиологическую природу, но в христианском браке религиозно-нравственное начало составляет его основу, кото-рому подчиняются другие его элементы: природный, соци-альный, юридический. Нравственное содержание брака за-ключается, по учению Апостола Петра, в самопожертвовании: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобо-язненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кротко-го и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом... Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследни-цам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах» (1 Пет. 3, 1-4, 7).
Анна Винтер: ЦЕРКОВНЫЕ НАКАЗАНИЯ 52.1. Наказания для мирян. Преступление влечет за собой наказание. Особенность наказаний, применяемых духовными судами, будь то епископский суд или тайный суд духовника, заключается в том, что главная цель их не в возмездии и даже не в ограждении церковного народа от преступных де-яний, а во врачевании болезненных состояний души самих грешников. Покаяние так и именуется в канонах - «враче-ванием» (3-е прав. Вас. Вел.; 8-е прав. Григ. Нисск.; 102-е прав. Трулл. Соб.). Наказания для мирян и духовных лиц в Церкви носят раз-ный характер. Как пишет профессор А. С. Павлов, «сущность церковных наказаний состоит в том, что преступник церков-ных канонов лишается всех или только некоторых- прав и благ, находящихся в исключительном распоряжении Церкви. Отсюда и общее название этих церковных наказаний: отлуче-ние (αφορισμός, excommunicatio). Оно может быть или полное, состоящее в совершенном исключении преступника из числа членов Церкви (ανάθεμα, excommunicatio major), или неполное, когда виновный лишается только некоторых прав и благ, на-ходящихся в церковном распоряжении»425. Великим отлучением, анафемой поражают только за самые тяжкие преступления: ересь, вероотступничество, святотат-ство. Великое отлучение заключается в совершенном исклю-чении преступника из Церкви. Но и анафема все-таки не утрачивает характера врачевания, ибо она не является неот-меняемой карой. Если анафематствованный грешник раскает-ся в содеянных им преступлениях, то он не может быть жестокосердно отвергнут Церковью. Согласно 52-му Апос-тольскому правилу, «аще кто, епископ, или пресвитер, обращающагося от греха не приемлет, но отвергает, да будет из-вержен из священного чина. Опечаливает бо Христа, рекшаго: радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся». Комментируя это правило, Вальсамон пишет: «Нет греха, побеждающего человеколюбие Божие. Почему Господь и при-емлет всех кающихся и обращающихся от зла к добру. Ибо для спасения грешников Он низшел с неба и сказал: «Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние» (Мф. 9, 13). Итак, епископ, или пресвитер, не приемлющий обра-щающихся таким образом, но подобно Новату, гнушающийся ими, должен быть извержен, ибо противится воле Бога». Но древние каноны требуют от раскаявшегося, чтобы по-каяние его было очевидным, не лицемерным, и всецелым. Малое отлучение связано было в Древней Церкви с публич-ным покаянием. В III веке в Церкви, особенно рано в Понтийском диоцезе, выработался постоянный порядок обратно-го принятия в церковное общение грешника, подобный тому, как постепенно, проходя через степень оглашенных, прини-мались в Церковь вновь уверовавшие. Разные степени покаяния отражены в 12-м правиле свято-го Григория Неокесарийского: «Плач бывает вне врат молит-венного храма, где стоя, согрешивший должен просити входя-щих верующих, дабы они помолилися за него. Слушание бы-вает внутри врат в притворе, где грешник должен стояти до моления об оглашенных и тогда исходити. Ибо правило глаго-лет: слушав Писания и учение, да изженется, и да не сподо-бится молитвы. Чин припадающих есть, когда кающийся, стоя внутри врат храма, исходит вместе с оглашенными. А чин купно стоящих есть, когда кающийся стоит купно с вер-ными и не исходит с оглашенными. Конечное же есть прича-стие Святых Таин». Из текста этого правила мы видим, что существовало четыре ступени покаяния, которые последова-тельно проходил кающийся грешник. Находящиеся на первой ступени именовались плачущими. Они не допускались внутрь храма, но, стоя вне церкви, с плачем сокрушались о своих грехах и умоляли входивших в храм помолиться о них. Вто-рая ступень - слушающие. Это те, кто, стоя в притворе, слу-шали Священное Писание и проповедь, а затем, перед началом Таинства Евхаристии, покидали храм вместе с оглашенными. Принадлежащие к третьей ступени именовались припадающи-ми или коленопреклоненными. Они могли стоять в храме и допускались до самого амвона. После удаления из церкви ог-лашенных и слушающих припадающие повергались ниц на землю, и епископ читал над ними молитвы, возлагая на них руки, после чего и они покидали храм. И, наконец, находив-шиеся на четвертой ступени, купно стоящие или вместе сто-ящие, могли оставаться в храме до конца Божественной Ли-тургии, но не допускались до Чаши и к принесению жертвен-ных даров в храм. Пройдя все ступени покаяния, раскаявши-еся грешники принимались в церковное общение. В дисциплинарных правилах святого Василия Великого сохраняется разделение срока покаяния на четыре ступени. В своих канонах в зависимости от тяжести греха святой Васи-лий Великий определяет им разные сроки пребывания на каждой из этих ступеней. В его 75-м каноне, где речь идет о кровосмешении, говорится: «Пришедши в сознание страшнаго греха, три лета да плачет он, стоя у дверей молитвенных домов и прося входящих на молитву, дабы каждый с со-страданием приносил о нем усердные молитвы ко Господу. После сего на другое трехлетие да будет допущен токмо до слушания Писаний, по слушании же Писаний и поучений, да изгоняется же из Церкви, и да не удостоивается общения в молитве. Потом, аще со слезами будет просити оныя и припадати ко Господу, с сокрушением сердца и глубоким смире-нием, то дадутся ему иные три лета на припадание. И таким образом, когда покажет плоды, достойные покаяния, в деся-тое лето да будет принят к молению с верными, без прича-щения; два лета стоя во время молитвы с верными, наконец да удостоится приобщения святынь». Но в древней дисциплинарной практике сроки пребыва-ния на разных степенях покаяния не имели безусловного и неизменного характера. Они могли сокращаться или, напро-тив, продлеваться в зависимости от состояния души кающе-гося. В 8-м правиле святой Григорий Нисский с замечатель-ной глубиной и точностью формулирует это положение: «Во всяком же роде преступления, прежде всего смотрети долж-но, каково расположение врачуемаго, и ко уврачеванию до-статочным почитати не время (ибо какое исцеление может быти от времени), но произволение того, который врачует себя покаянием». На смертном одре все кающиеся допускаются до Причас-тия; но в древности, если они выздоравливали после Прича-щения Святых Таин, то возобновляли покаянное делание, начиная с той ступени, на которой застала их угрожавшая смертью болезнь. Большая часть дисциплинарных правил, связанных с от-лучением от Причастия на разные сроки, принадлежит св. Василию Великому. Согласно его 73-му правилу, произволь-ное отречение от христианской веры наказывается пожизнен-ным лишением Святых Таин, а отречение по страху мучений - отлучением на 8-9 лет (прав. 81-е). Вольное убийство вле-чет за собой, по 56-му правилу святого отца, отлучение от Святых Таин на 20 лет, невольное (нечаянное) - на 10 лет (прав. 57-е), прелюбодеяние, равно как и блуд монаха, нака-зывается 15-летним (прав. 60-е), блуд мирянина - 7-летним (прав. 59-е), мужеложство и скотоложство - 15-летним (прав. 7-е) и кровосмешение - 20-летним отлучением (прав. 67-е). Убийство плода во чреве по 8-му правилу Василия Велико-го влечет за собой 10-летнее отлучение от Святых Таин. Тема абортов, ставшая в наше время чрезвычайно актуальной, на-шла отражение в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», в которых, в частности, говорится: «Широкое распространение и оправдание абортов в современ-ном обществе Церковь рассматривает как угрозу будущему человечества и явный признак моральной деградации. Вер-ность библейскому и святоотеческому учению о святости и бесценности человеческой жизни от самых ее истоков несовме-стима с признанием «свободы выбора» женщины в распоряже-нии судьбой плода... Церковь ни при каких обстоятельствах не может дать благословение на производство аборта. Не отвергая женщин, совершивших аборт, Церковь призывает их к пока-янию и к преодолению пагубных последствий греха через молитву и несение епитимии с последующим участием в спа-сительных Таинствах» (XII. 2). При этом, следуя путем икономии, Архиерейский Собор 2000 года в «Основах социальной концепции» рекомендует в пастырской практике проявлять снисхождение «в случаях, когда существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у нее других детей... Женщина, прервавшая беремен-ность в таких обстоятельствах, не отлучается от евхаристичес-кого общения с Церковью, но это общение обусловливается исполнением ею личного покаянного правила, которое опреде-ляется священником, принимающим исповедь» (XII. 2). В «Основы социальной концепции» вошло также положение о том, что «ответственность за грех убийства нерожденного ре-бенка, наряду с матерью, несет и отец, в случае его согласия на производство аборта» (XII. 2). Одновременно этот документ напоминает византийскую правовую норму, содержащуюся в 22-й новелле императора Юстиниана, согласно которой, «если аборт совершен женой без согласия мужа, это может быть основанием для расторжения брака» (XII. 2). В конце IV века древняя практика покаяний подверглась существенным изменениям. Как писал профессор Н. С. Суво-ров, «...публичное покаяние на Востоке вышло из употребле-ния, и правила о долгосрочном публичном покаянии замени-лись в практике епитимийными правилами покаянных сбор-ников, получивших позднее в Восточной Церкви широкое употребление с именем Иоанна Постника»426. Продолжитель-ность покаяния сокращалась, но взамен того, от кающегося требовалось совершать предписываемые ему подвиги: усилен-ный пост (сухоядение), земные поклоны, благотворительство.Иногда кающихся отправляли в монастыри, где они должны были, помимо молитв, поста и поклонов, совершать и мона-стырские работы. Все это стало называться епитимией, хотя по первоначальному значению слова епитимия (επιτιμιον) - (запрещение) - это отлучение от Причастия. Дисциплина церковных покаяний перешла к нам на Русь из Византии. До эпохи Петра Великого полная власть в на-значении церковных наказаний принадлежала архиереям, которые могли по своему разумению и сообразуясь с канона-ми налагать епитимии и даже подвергать церковных преступ-ников анафеме. Но в «Духовном регламенте» регламентировалась практи-ка наложения наказаний, не вполне соответствующая кано-нам. Согласно «Духовному регламенту», малое отлучение должно состоять во временном удалении от участия в храмо-вой молитве, в запрещении входить в церковь и причащать-ся Святых Таин. Малое отлучение мог налагать епархиаль-ный архиерей за «великий и явный грех». Епископ, по «Рег-ламенту», должен через духовника или лично увещевать бесчинника принести публичное покаяние; в случае же ослуша-ния, он без особой торжественности (это особо оговаривалось в «Духовном регламенте») подвергает его отлучению, написав вину его «на малой хартийке»427. В синодальную эпоху малое отлучение обыкновенно назначалось заодно с уголовной ка-рой или как единственное наказание преступника в тех слу-чаях, которые были предусмотрены «Уложением о наказа-нии». Церковное покаяние осужденные проходили либо в приходских церквах, либо в монастырях. Анафема, великое отлучение, по «Духовному регламенту», состоит в совершенном отсечении преступника от Церкви. В «Регламенте» сказано: «Чрез анафему человек делается подоб-но убиенному, а отлучением или запрещением подобен есть взятому под арест»428. Терминология весьма характерная для петровской эпохи и для вкусов Царя и архиепископа Феофа-на Прокоповича. Анафеме подлежали упорные еретики и тяж-кие преступники, совершившие злодеяния или политические преступления, за которые назначалась смертная казнь. Анафе-ме должно было, по «Регламенту», предшествовать троекрат-ное увещание. Но, согласно фундаментальному церковному закону - 52-му канону, даже лица, подвергшиеся анафеме, имеют право надеяться, что врата Церкви не затворены для них бесповоротно, ибо Иисус Христос пришел спасти не праведников, а грешников кающихся. В эпоху Средневековья и в Византии, и у нас на Руси, и на Западе анафематствованные, в том числе и еретики, часто подвергались смертной казни. По законодательству Петра Великого, отлученные малым отлучением считались ошельмованными, а анафематствован-ные - потерпевшими политическую смерть. Впоследствии гражданско-правовые последствия малого отлучения были значительно умалены и сведены к лишению права быть по-веренным по делам и свидетельствовать присягой по суду. В «Духовном регламенте» и позднейшем церковном законода-тельстве почти не затрагивались епитимии, налагаемые ду-ховником при тайной исповеди; но духовникам всячески предписывалась мягкость и кротость в отношении к грешни-кам. Длительные отлучения, предусмотренные канонами, практически не применялись. Ныне, разумеется, все те законоположения синодальной эпохи, которые вытекали из сращения церковной и государ-ственной власти, утратили силу. Что же касается примене-ния суровых санкций, предписываемых в древних правилах, практически они служат, чаще всего, скорее обличению ка-ющихся, чем как буквально исполняемые правовые нормы. Едва ли было бы проявлением пастырской мудрости подвер-гать человека малоцерковного, но пришедшего, может быть, впервые на покаяние отлучению на длительный срок по пра-вилам святых отцов и Соборов. С другой стороны, однако, в некоторых случаях точное применение дисциплинарных ка-нонов может послужить врачеванию души согрешившего. Святейший Патриарх Алексий II затронул тему церконых прещений в своем «Обращении к клиру и приходским сове-там города Москвы», с которым он выступил на Епархиаль-ном собрании 21 декабря 1995 года: «С одной стороны, нельзя приветствовать легковесно-либеральный, мнимо мило-стивый подход, когда всем подряд - без рассуждения, без глубокого раскаяния, серьезность которого проверяется толь-ко временем, - сразу прощаются все грехи. Всепрощенчество есть потворство греху, профанация Таинства, оскорбление правды и святости Бога... С другой стороны, стали нередки случаи излишней строгости, ригоризма, формалистически-бук-вального отношения к каноническим прещениям. Каноничес-кое отлучение от Причастия на длительные сроки за так на-зываемые смертные грехи не есть мера Божественного возмез-дия за грех, осуждения и кары, но мера исправления, врачевания... Епитимия имеет назначение не наказать, а испра-вить, вернуть очищенного, раскаянного, примиренного со сво-ей совестью грешника к общению с Богом. Если в наше вре-мя, не учитывая духовного состояния большинства прихожан, отлучать их от Причастия на годы, то такая епитимия даст обратные результаты... она может привести к дальнейшему охлаждению религиозного чувства в человеке и отходу его от Церкви. Отлучение от Причастия действенно и потому приме-нимо только для глубоко церковных людей, а таких среди со-временных исповедников меньшинство. Для большинства же людей, мало или недостаточно церковных, гораздо полезнее будет такая епитимия, как более частое хождение в церковь, чтение Священного Писания, чтение молитвенного правила утром и вечером, социальное служение больным, обездолен-ным и несчастным, во искупление своих грехов»429. В связи с применением длительных сроков отлучения от причастия Святейший Патриарх напомнил о законодательных актах синодальной эпохи, не утративших силы и поныне: «Указ Святейшего Синода от 28 февраля 1722 года, - ска-зал он, - гласит: «Кающегося и исповедующего грехи свои, какие бы ни были, к Причастию Святых Таин пропускать безотложно, ведая, что Бог истинно кающихся приемлет ско-ро». А в 1734 году, - продолжил Первосвятитель, - Свя-тейший Синод издал указ, определяющий; «Ни за какие вины от входа церковного не отлучать и треб церковных не лишать. Ибо без благословения епископского священник не имеет права наложить запрещения»430. В соответствии с ныне действующим «Уставом Русской Православной Церкви», отлучение от Церкви налагается пра-вящим архиереем или Патриархом и Священным Синодом только по представлению церковного суда, который предвари-тельно исследовал дело и вынес по нему решение. Особый вид церковного наказания - это лишение церков-ного погребения за самоубийство, совершенное намеренно, в здравом уме, а не в безумии или в беспамятстве. В синодаль-ную эпоху церковного погребения лишались все подвергнутые по суду смертной казни. А в допетровскую старину не отпе-вались и те, кто «купаючись и хвалясь и играя утонут или с качели убьются или на разбое или и на воровстве каком убиты будут»431. 52.2. Церковные наказания для духовных лиц. По отно-шению к духовным лицам применяются особого рода наказания. Эти наказания налагаются на провинившихся или за нарушение ими своих служебных обязанностей, или за грехи и преступления, общие у клириков с мирянами. Два главных канонических наказания для духовных лиц - извержение из сана и запрещение священнослужения - параллельны двум основным прещениям по отношению к мирянам - анафеме и малому отлучению. Но за свои преступления клирики не подлежат наравне с мирянами ни великому, ни малому отлу-чению, ибо в таком случае одно и то же преступление кара-лось бы двойной карой. Между тем, 25-е Апостольское пра-вило гласит: «Епископ, или пресвитер, или диакон, в блудодеянии, или в клятвопреступлении, или в татьбе обличен-ный, да будет извержен от священнаго чина, но да не будет отлучен от общения церковнаго. Ибо Писание гласит: «Не отмстиши дважды за едино» (Наум. 1, 9)». Толкуя это правило, Вальсамон писал: «Не говори, что слова «не отмстиши дважды за едино» относятся к каждому извергаемому за что бы то ни было. Ибо удостаиваемые свя-щенства по ходатайству властей или за деньги и извергают-ся, и отлучаются, как говорят 29-е и ЗО-е Апостольские пра-вила. Но говори, что слова сии относятся только к изверга-емым за преступления, указанные в настоящем правиле, и за другие подобные». Вот эти правила: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, деньгами сие достоинство полу-чит, да будет извержен и он, и поставивший, и от общения совсем да отсечется, яко Симон Волхв мною Петром» (прав. 29-е); «Аще который епископ, мирских начальников употре-бив, чрез них получит епископскую в Церкви власть, да будет извержен и отлучен, и все сообщающиеся с ним» (прав. 30-е). По толкованию Вальсамона на 30-е правило, канон этот в равной мере поражает пресвитеров, диаконов, иподиаконов и чтецов-симониатов. Внимательный анализ содержания 29-го и 30-го Апостоль-ских правил, учет особенностей преступлений, караемых по этим канонам, убеждает в том, что, в сущности, в них нет противоречия с принципом «не отмстиши дважды за едино», повторенным в 25-м Апостольском правиле. По сути дела, получение сана за деньги или через вмешательство мирских начальников - это незаконное похищение сана; поэтому одно только извержение из сана было бы не наказанием, а только констатацией, выявлением того, что преступник-симониат был поставлен беззаконно. Настоящее же наказание состоит в применении к нему за это преступление той кары, которая налагается на мирянина, каким он, в сущности, и должен был оставаться, Итак, самое тяжкое наказание для духовного лица - из-вержение из сана (καθειρεσιζ). По святым канонам оно нала-гается за те преступления, за которые миряне подвергаются отлучению от Святых Таин. По 73-му правилу Василия Вели-кого извергаются из сана уклонившиеся в ересь или отпадшие от христианской веры. Кроме того, священнослужитель извер-гается из сана не только за убийство, хотя бы и невольное или совершенное в состоянии самозащиты (66-е Апостольское правило гласит: «Аще кто из клира в сваре кого ударит и единым ударением убиет, да будет извержен за предерзость свою»), но и за избиение, хотя бы и лица виновного. Этой каре подлежат священнослужители, нарушившие 7-ю запо-ведь (25-е Апост. прав.; 3, 32, 51, 70-е прав. Вас. Вел.). Извергаются из сана, разумеется, и лица, вступившие пос-ле хиротонии в брак. Отцы Трулльского Собора в 6-м прави-ле изрекли: «Понеже речено в Апостольских правилах, яко из производимых в клир безбрачных, токмо чтецы и певцы могут вступати в брак (26-е Апост. прав.), то и мы, соблюдая сие, определяем: да отныне ни иподиакон, ни диакон, ни пресвитер не имеет позволения, по совершении над ними рукоположения, вступати в брачное сожительство; аще же дерзнет сие учинити, да будет извержен». В 3-м правиле Трулльского Собора делаются исключения из применения этого закона, такие, однако, которые имеют лишь историческое значение и действовали лишь по отношению к современникам Трулльского Собора. В преамбуле канона гово-рится о том, что представители Римской Церкви предлагали неукоснительную строгость по отношению к вступившим в незаконные браки, а подвластные Константинопольскому Пре-столу - кротость и снисхождение. И далее читаем: «Мы, оте-чески и вместе богоугодно совокупив то и другое во едино, да не оставим ни кротости слабою, ни строгости жестокою, осо-бенно при таких обстоятельствах, когда грехопадение, по не-ведению, простирается на немалое число людей, согласно оп-ределяем, чтобы связавшиеся вторым браком, и, даже до пятагонадесять дня протекшаго месяца яннуария, минувшаго четвертаго индикта, шесть тысяч сто девяносто девятаго года, остававшиеся в порабощении греху, и не восхотевшие истрезвитися от него, подлежали каноническому извержению из своего чина. Что же касается до тех, которые, хотя впали в таковый грех второбрачия, однако прежде сего нашего определе-ния полезное познали, и зло от себя отсекли, и несвойствен-ное и незаконное совокупление далече отринули, или у кото-рых жены втораго брака уже умерли, и которые притом воз-зрели ко обращению, вновь поучаясь целомудрию, и от преж-них своих беззаконий вскоре отбегнув, пресвитеры ли то или диаконы: о таковых разсуждено, да удержатся от всякаго священнаго служения или действования, пребывая под епитимиею некоторое определенное время, а честию седалища и стояния да пользуются, довольствуясь председанием, и плача пред Господом, да простит им грех неведения. Ибо несообраз-но было бы благословляти другаго тому, кто должен врачевати свои собственныя язвы. Сочетавшихся же с единою женою, аще поятая ими была вдовица, подобно и тех, которые, по рукоположении, приобщились единому браку, то есть, пресви-теров, диаконов и иподиаконов, по устранении от священнослужения на некое краткое время и по епитимии, паки возстановляти на свойственныя им степени, с возбранением возводи-ти их на иный высший степень, и притом, явно, по расторже-нии неправильнаго сожития. Но сие постановили мы для тех, которые, как сказано, до пятагонадесять дня месяца яннуария четвертаго индикта обличены в вышеозначенных винах...» Российское законодательство синодальной эпохи предпола-гало также извержение из сана священнослужителей за все те преступления, за которые миряне лишались всех прав состояния или даже только некоторых прав с заключением в крепость (ст. 22-я. «Уложения о наказаниях»). Лишение сана определяется раз навсегда. Согласно 3-му правилу Василия Великого, священный сан, раз снятый, не может быть возвращен. Извержение из высшей степени под-разумевает лишение всех низших степеней, лишение священ-ства вообще. Если бы извергнутый из сана, пренебрегая при-говором церковного суда, дерзнул на совершение священнослужения, то он на основании 28-го Апостольского правила за такое преступление подлежал бы анафеме: «Аще кто, епископ, или пресвитеры, или диакон, праведно за явныя вины изверженный, дерзнет коснутися служения, некогда ему порученнаго, таковый совсем да отсечется от Церкви». Поместный Собор 1917-1918 годов вынес определение «О возможности восстановления в священном сане лиц, лишенных сана по суду», по которому «лица, лишенные священного сана приговорами духовных судов, правильными по существу и форме, не могут быть восстановлены в сане. Приговоры суда о лишении священного сана, признанные Высшим Церковным Судом неправильными по существу или по форме, подлежат пересмотру и могут быть отменены за признанием их недей-ствительными»432. Таким образом, только в случае судебной ошибки или нарушения установленного порядка судопроизвод-ства может быть пересмотрен приговор о лишении сана, но сан не может быть возвращен в порядке «помилования». В синодальную эпоху в России священнослужители, кото-рых извергли из сана за канонические, а не за уголовные преступления, могли оставляться в духовном ведомстве на низших должностях: дьячками, пономарями, церковными сторожами. Если же их имена вычеркивались из списка ду-ховного ведомства, то те, кто был родом из дворян или из по-четных граждан, возвращались в свое прежнее состояние, ос-тальные приписывались к мещанам или крестьянам и перехо-дили в податное состояние. Исключенные из духовного ведом-ства в связи с извержением из сана теряли ордена, а также чины и звания, полученные до вступления в клир и во вре-мя служения Церкви. Им на 7 лет воспрещался въезд в сто-лицы и вступление в государственную или общественную службу по выборам: бывшим диаконам на 12, а бывшим свя-щенникам на 20 лет. До середины XIX столетия извержение из сана связано было с острижением головы и бороды в Ду-ховной консистории и с заменой духовного платья армяком. Вдовые лица из числа изверженных из сана могли быть пострижены в монахи, однако без права повторного рукопо-ложения. Католическая Церковь не знает такой меры наказания, как совершенное извержение из священства. Придавая Таин-ству священства значение абсолютной неизгладимости, като-лическая доктрина и католическое церковное право знает только низложение и лишение своей степени клириком (depo-sitio и degradatio). Но низложенный клирик, согласно като-лическим воззрениям, остается все-таки клириком. Дисциплинарная практика знает и такое наказание для ду-ховных лиц, как запрещение священнослужения. Правилом 8-м I Вселенского Собора запрещено епископам, возвратившим-ся из новацианского раскола, совершать архиерейские священ-нодействия: рукоположения, освящения храмов; но им дозволе-но было совершать пресвитерские богослужения. По древним канонам, клирики, лишенные права священнодействия, сохра-няли за собой право за Литургией приступать к Святым Таинам вместе с духовенством раньше мирян. Согласно 1-му и 2-му правилам Анкирского Собора, 10-му правилу святого Петра Александрийского, клирики, которые после отречения от Хри-ста из-за мучений потом все-таки перед мучителями бесстраш-но исповедовали Христову веру, лишались права священнодей-ствовать, но сохраняли седалище и честь священнослужителей. Запрещение священнодействия налагается за сравнительно лег-кие преступления: против должностных обязанностей, против благочиния, за нанесение каких-либо обид словом. Запрещение может налагаться на клириков и мирян епархиальной властью, а на епископов - высшей властью Поместной Церкви. В дисциплинарной практике Русской Православной Церк-ви запрещение в священнослужении получило широкое рас-пространение. По русским церковным законам запрещение в священнослужении могло быть связано с отрешением от ме-ста и низведением священников и диаконов на должность причетников (только на должность, но без лишения сана), либо оно производилось без отрешения от места, но с возло-жением епитимии при монастыре или при своей приходской церкви на определенный срок. Длительность этого срока либо прямо указывалась, либо, чаще, не оговаривалась, и, значит, епитимия продолжалась до конечного исправления осужден-ного. Согласно «Уставу Духовных консисторий», за венчание не достигших брачного совершеннолетия виновные священ-нослужители и причетники отсылались на покаяние в мона-стырь: пресвитеры - на половину того срока, которого недо-ставало до совершеннолетия повенчанных, а диаконы и при-четники - на полсрока священника.
Анна Винтер: Применяется также запрещение в священнослужении не как наказание, а для устранения соблазна, как предсудебная мера. Согласно 14-му правилу Сардикийского Собора, 28-му и 147-му канонам Карфагенского Собора, священнослужение возбраняется клирикам, подозреваемым в преступлениях, даже если виновность их не доказана. На этом основании в «Уста-ве Духовных консисторий» содержится следующее положение: «Духовному лицу, оговоренному в преступлении, запрещается священнослужение, смотря по обстоятельствам, какие помеща-ются в оговоре и открываются при следствии. Распоряжение об этом вверяется собственному усмотрению епархиального архиерея, обязанного пещись, чтобы обвиняемые в известных преступлениях против благоповедения не приступали к служе-нию алтарю Господню, как скоро есть уже достаточная причи-на предусматривать, что они обвиняются справедливо»433. Широкое распространение в новейшую эпоху, после 1917 года, такой меры, как запрещение в священнослужении по таким обвинениям клириков, которые, согласно канонам, вле-кут за собой извержение из сана, следует объяснять не толь-ко и даже не столько снисходительностью церковных властей, сколько затруднительностью или часто невозможностью прове-дения доказательного расследования по делу и его судебного разбирательства в условиях, которые сложились в этот пери-од, радикально иных, чем в синодальную эпоху. Поэтому та-кая мера, как запрещение священнослужения, часто имела характер не судебного приговора, а предсудебного акта. В ныне действующем «Уставе Русской Православной Цер-кви» содержится положение, согласно которому извержение из сана и пожизненное запрещение в священнослужении на-лагаются епархиальным архиереем или Патриархом и Сино-дом только после рассмотрения дела церковным судом. Кроме извержения из сана и запрещения священнодей-ствия, церковная дисциплина знает и другие наказания, ко-торым подвергаются клирики. В канонах Карфагенского Со-бора упоминается такое наказание, которое применялось ис-ключительно к архиереям: лишение епископов братского об-щения с другими епископами. Виновный епископ (например, в том, что не явился на Собор без благословной причины, или в том, что принял в подчиненный ему монастырь мона-ха из чужого монастыря) отстранялся от всяких официаль-ных сношений с другими епископами, лишался права выда-вать представительные и рекомендательные грамоты окормляемым им христианам и даже впредь уже не мог являться на провинциальный собор. Такое наказание в современной дис-циплинарной практике Церкви не применяется. В Русской Церкви применяются следующие наказания, как правило, за маловажные проступки: епитимия без запрещения священнослужения (в синодальную эпоху она проводилась в архиерейских домах и монастырях); отрешение от места - отрешенный от должности священнослужитель в синодальную эпоху мог совершать священнодействия от случая к случаю по приглашению приходского настоятеля; исключение за штат, то есть такое же отрешение от должности, но применяемое лишь к престарелым клирикам, достигшим 60-летнего возраста. Ныне обе эти меры называются одинаково - увольнением за штат, но когда оно применяется по отношению к действитель-но престарелому священнослужителю, то уже не имеет харак-тера наказания, а вынуждено бывает состоянием здоровья увольняемого. «Устав Духовных консисторий» предусматривал также такие наказания клириков, как усугубление надзора со стороны благочинных, денежные взыскания (чаще всего эта мера наказания применялась за неисправное ведение метричес-ких книг, исповедных росписей, обыскных книг - то есть церковной документации), земные поклоны в храме, строгий или простой выговор и замечание. За преступления, подлежавшие светскому уголовному суду, в синодальную эпоху по отношению к монахам приме-нялось такое наказание, как лишение монашества. По отно-шению к священнослужителям-монахам извержение из сана тоже могло сопровождаться лишением монашества. Римско-католическое церковное право разделяет все наказа-ния на цензуры (или наказания врачующие) и виндикативные наказания (poenae vindicativae), целью которых считается воз-мездие преступнику за учиненное им преступление. Такое же разделение делается и по отношению к наказаниям, налагае-мым на духовных лиц. Характер цензуры имеет так называе-мая суспенсия (suspeiisio) - временное запрещение в пользо-вании теми или иными правами, впредь до исправления. При этом различаются suspeiisio generalis, которая простирается на все права наказанных, и suspeiisio specialis, которая затраги-вает лишь некоторые из трех категорий прав клирика: то есть или право священнодействия, или права, относящиеся к юрис-дикции, - должностные права, или права имущественные, связанные с получением доходов от церковного места. К виндикативным наказаниям относятся: 1) деградация, снятие сана, когда деградированный преступник лишается всех прав и привилегий клирика, но при этом он все-таки, согласно католической доктрине об абсолютной неизгладимо-сти священства, остается клириком; 2) низложение (depo-sitio) - лишение должности вместе с правом впредь зани-мать какие-либо церковные должности, но с оставлением не-которых привилегий и прав клириков; 3) увольнение от дол-жности, но без лишения права занять ту или иную долж-ность в будущем; 4) перемещение с одного места на другое (translatio) - наказание назначается в том случае, когда есть прямой повод для перевода.
Элен де Сент-Аман: Анна Винтер пишет: «Законными, - отмечал епископ Никодим (Милаш), - считаются, кроме того, и те дети, которые про-изошли хотя и от недозволенного брака, но заключенного открыто... Доказательства законности детей берутся из мет-рических книг о родившихся или от свидетелей, которые могут поручиться в существовании брака, от которого про-изошли дети»448. Когда родители признают ребенка своим, то попытка оспорить законность его происхождения, кому бы она ни принадлежала, совершенно ничтожна и не имеет правовой силы. Папа Винтер признавал ребенка своим. А его родной брат совершил - именно то, что не имеет правовой силы.
Реми: Никодим Малаш - епископ сербской церкви, её высший иерарах и канонист ( адвокат канонического права) , 19-й век. На возражения, сербская церковь православная, отвечаю: епископ Никодим написал много работ посвященным вселенским соборам, анализировал западное и восточное каноническое право. Хотелось бы прочитать саму работу из которой взята цитата. Т.е. не ссылка на Его Святейшество епископа Никодима, а саму работу. Похоже, это толкование канона посвященного брачному праву. Возможно соборное правило. На что хочу обратить внимание. "Курс церковного права заслуженного профессора Московского университета А. С. Павлова" Фонд Университет 1902 год. Моя родная Воронежская Областная Библиотека, книгохранилище, тоже раритет. Профессор Павлов 1832-1898 г. выдающийся канонист. Стр. 269. О недействительных браках. Оставляя все перечисления причин, они идентичны католическим. Главное: " Все дети прижитые в незаконном браке признаются незаконными" ( свод законов т х ч I стр 132 п. 4) то есть в каноническом праве РПЦ в 19-м веке дети рожденные в незаконном браке незаконные. Это и смущает умы оппонентов. Мы то с вами находимся на православной канонической территории. А католическое КП дает нам противоположный ответ ( Современное КП , изд. Ватикан п 1137) . Глава сербской православной церкви 19-й век дает нам ответ прямо противоположный постановлению РПЦ 19-й век. Иерей Цыбин В. в общецерковном праве дает нам ответ идентичный католическому КП и ссылается на владыку Никодима . Снова: может владыка ссылается на правило средневекового собора?А не на православную церковь? Посмотреть бы ссылку 448. Может там указан источник?
Реми: Поясняю: найдена работа владыки Никодима "Деяния апостолов". Там он рассматривает вселенские соборы, дает толкование всем соборным правилам. Может оттуда? Ну не придумал же он такое правило, не с потолка взял. Он канонист, цитирует некое положение канонического права о законнорожденности детей в предполагаемых браках. И дает пояснение.
полная версия страницы